Иная судьба. Книга III

— Мой отец был неаполитанец, мэтр Рошен, вы малость промахнулись. Но мне приятно, что вы меня запомнили. И я рад вас видеть, уважаемый. Вы так кстати: мне чертовски не хватает проводника, я не часто бываю здесь с частными визитами. Не соблаговолите ли мне помочь? Если вы, разумеется, не спешите по безотлагательному делу!

— Ах, что вы, буду рад. — Пожилой докторус с достоинством поклонился. — У меня как раз послеобеденный моцион; вот, вышел размять ноги после написания труда, и кое о чём подумать.

— Размять ноги… Хорошая идея! — Капитан с удовольствием вышел из кареты, сделав знак вознице следовать за ним в отдалении. — Что ж, мне тоже не мешает пройтись, я с утра в дороге, чертовски засиделся… Мне докладывали, что карантин у вас пока не снят, но новых больных уже нет, а те, что пережили кризис, уже идут на поправку. Я восхищён, мэтр. Что значит — работа профессионалов, приятно посмотреть!

И, в свою очередь, церемонно поклонился. Никогда не стоит скупиться на комплименты, особенно заслуженные, особенно мастером своего дела. Пожилой лекарь зарделся от смущения и удовольствия.

— Право же, сударь… Я не устаю повторять коллегам, которые порой сетуют на преклонный возраст, что года — это не только старость, но, и в первую очередь, опыт. Конечно, всё зависит от того, насколько плодотворно были прожиты эти года, а то ведь, ежели в праздности и суете — то и вспомнить нечего. Но я не таков, скажу без ложной скромности. Я ведь столько всего пережил, оттого и опытен… Прошу извинить, вы ведь хотели узнать куда-то дорогу? К вашим услугам.

Обмен вежливостями прошёл на высшем уровне. Капитан кивнул.

— Я, собственно, разыскиваю господина Вайсмана, слышал, что он проживает где-то неподалёку от Часовой Башни. Весьма может статься, что одной из его пациенток, что сейчас в Эстре, в ближайшее время понадобится его помощь. Да и герцогиня о нём спрашивала, так что — скорее всего, я заберу это чудо природы с собой в Эстре.

— Чудо… — пробормотал старик. — Да, вы правы, этот молодой человек — нечто удивительное. Господин Вайсман и впрямь живёт неподалёку, вон, видите тот переулок? Пройдёмте, но только карету оставьте тут, она дальше не проедет, слишком тесно… А ведь вы вовремя явились, господин капитан. Отвлечёте молодого человека хоть немного; у него, знаете ли, случилась беда, просто беда…

Капитану Винсенту вдруг захотелось как следует потрясти почтенного старца за грудки: с этой новости и надо было начинать, не рассусоливать! Пересилив себя, он уточнил, стараясь придать голосу всего лишь лёгкую степень обеспокоенности:

— Вот как! У доктора Поля неприятности?

— Беда, сударь, — расстроено повторил мэтр Рошен. — Мир полон невежд и клеветников, которым нет дела до настоящего таланта и порывов благородного сердца. И вот вчера… Представьте себе: дабы исключить вспышки новых заболеваний, доктор Поль — посоветовавшись с нашей гильдией, конечно, и получив разрешение бургомистра, господина Марреля, устроил инспекцию лавок, дабы проверить не только свежесть продуктов, но и условия хранения, поскольку иногда зараза селится в подпорченном мясе, в крысах и мышах… Да-да, я, знаете ли, тоже сторонник теории, что лёгочная чума разносится никем иным, как крысами… Простите, отвлёкся. И вот, представьте, господин Вайсман распоряжается закрыть две мясных лавки, и несколько зернохранилищ…

Ноздри капитана хищно дрогнули, уловив запах гари. И доносился он со стороны того самого узкого переулка, куда увлекал его пожилой лекарь.

…- Пока ваши рейтары оставались в городе, лавочники помалкивали…

Капитан ускорил шаг. Все было ясно. Едва дождавшись отъезда бравых рейтаров и решив, что покровителей у выскочки-доктора не осталось, жертвы убытков от прикрытой торговли решили выместить зло на главном, как они считали, виновнике. Случай не первый. Да ещё если «мстителей» покрывает их гильдия — виновников не сыщешь…

Переулок мало того, что был узок — он ещё кривился. Как так модно было поставить дома, что фасады их находились под углом друг к другу? Дома под номером тринадцать всё ещё не было видно, а запах гари становился с каждым шагом сильнее. И мостовая… все сильнее была уляпана чёрными следами и жирными хлопьями осевшей сажи. К водостокам тянулись угольно-чёрные подтёки.

— Жив? — коротко спросил Винсент. В ушах отчего-то застучало.

— Господь с вами, сударь, конечно, жив! Загорелось-то… Ох, погодите, я за вами не успеваю… Я говорю — без него дом-то подпалили, видать, смертоубийства на себя брать не захотели, а попугать или из города вытурить — это пожалуйста. Да тут, на счастье, ливень, как из ведра, при чистом-то небе, потому-то на соседей не перекинулось. Да и загасили быстро, всего две комнаты попорчены. Вот только…

— А сам-то, сам? — невежливо перебил капитан, чувствуя, как отчего-то сжимается сердце. — В огонь не лез?

— Как же не лезть, сударь: лаборатория ведь, книги… Дядины труды… Перехватили добрые люди.

Модильяни замедлил шаг.