Иная судьба. Книга III

— Самаэль. — Доротее очень хотелось, чтобы голос звучал твёрдо. — Мне всё же лучше к нему выйти. Судя по всему, он разозлён, и… Если его не остановить — погубит нас всех. А я ему всё-таки нужна…

«Глупосссти!» — рявкнул Змей оглушительно. «Я ему тожшшше нужшшшен! Он просссто меня выматывает, чшшштобы взсссять, в конце концов, обесссиленным, приручить навсссегда… Это долгая война, моя война, и не сссмей вмешиватьссся. Я докажшшшу, что всссё ещё князсссь, хотя бы тут, под зсссемлёй».

Дышал он часто, судорожно, и время от времени в его груди что-то клокотало, а по горлу ходил ходуном какой-то бугор, словно кадык. У Доротеи уже подкашивались ноги от тяжести его головы. Но вот Змей глубоко вздохнул и выпрямился. Часть его тела по-прежнему была свёрнута в несколько колец, но голова возвышалась на уровне роста крупного мужчины. И невольно Доротее подумалось: а может, ему так привычно? Полозы ведь полулюди; возможно, и этот когда-то мог оборачиваться человеком…

Да, Самаэль Нормандский не был обычным Змеем, она это помнила из легенды, которую несколько раз перечитывала с Мартой ещё в Саре. Он был Змеем разумным, властителем подземных недр, Полозом. Последним в своём роду, князем Города Змей, Города Мудрости, Города Солнца… Который по воле злого демона, якобы неосторожно вызванного, на его месте воздвиг Град Обречённый, а из бывшего князя сотворил кровожадное чудовище…

Так писалось в легендах. Похоже, какое-то зерно истины в них присутствовало, но вот в наличии демона Дори теперь сильно засомневалась. Демон призвал бы на помощь все силы преисподней и справился бы с Полозом, даже могущественным, но загнанным в ловушку. Нет, сейчас их пытался выкурить из убежища человек, пусть и владеющий могучим колдовством, но имеющий предел своих возможностей.

«У тебя есть кое-что», — сказал Змей нормальным голосом, почти не шипя. — «Оно можшшшет помочь нам обоим…» — Дрогнули, словно принюхиваясь, красиво вырезанные ноздри. — «Некий магический предмет… Не думал, что он настолько силён. Покажи».

Магическим на Доротее было только кольцо Максимилиана Фуке, и женщина, не колеблясь, вытянула вперёд руку.

«Сссапфирит…» — пробормотал Самаэль. «Защитный… Поссслушай, госсстья…Я зссснаю, как иссспользовать его сссилу, но должен предупредить: могу вытянуть из него всссё, и тогда твоё кольцо потеряет охранные сссвойства. Тебе оссстанется надеятьссся только на меня».

Жалобно затрещали входные врата под очередным ударом невидимого врага.

— Пусть, — быстро ответила Дора. — В конце концов, Макс хотел, чтобы оно меня защищало; вот оно и защитит. Не медли. Мне снять его?

«Нет. Сссожми кулак и держшшши наготове, чтобы ударить, выссставив камень вперёд. Сссмотри на меня — и не пугайссся. Это может быть для тебя тяжшшшёлым зрелищем… как для жшшшенщины…»

— Что тяжело?

«Ммм…» — Змей даже застонал, прикрыв глаза. — «Вид того, кто живёт у меня на груди. Тебе придётссся его убить. Пока кольцо на твоём пальце — оно не позсссволит ему ужалить, и я надеюсь, что заодно уничтожшшшит, как тех ссстражников, что тебя держали. Всссё, что от тебя нужшшшно — удар кулаком, один, так чтобы попасть камнем по этой твари. Она не пускает меня к резерву магии. Умоляю: не сссбеги от ссстраха, ты моя единссственная надежда…»

— У тебя на груди? Кто это? — севшим голосом проговорила Дори. — Но я ничего не вижу!

Змей уже не отвечал, запрокинув голову и вновь содрогаясь. Кольцо на пальце женщины плотно и тепло обжало фалангу, словно подбадривая, камень дружески мигнул… Под ногами вновь тряхнуло, словно великан на сей раз прорвался через подкоп и теперь пытался проломить защитную скорлупу головой. Дори решилась. Да, кто-то может её ужалить, значит это — насекомое. Женщины боятся насекомых, потому-то Самаэль опасается её предстоящего страха, и того, что она завизжит и удерёт от него. Но выбора-то нет! Если надо прибить какого-то паразита, который, очевидно, мучает Полоза изнутри и пьёт его силы — она это сделает во имя их общего спасения.

Подавшись вперёд, она напряглась в ожидании. Ударить. Только раз. Со всей силы.

Часто вдыхая, Полоз набирал и набирал в себя воздух, и от этого становился всё толще. То была не иллюзия, он и впрямь раздавался вширь. Укрупнилась часть тела, где у человека, вздумай Змей поменять форму, была бы грудь, и на манишке из белоснежной гранёной чешуи стали отчётливо видны три золотых окружности, вписанные друг в друга, словно кому-то вздумалось изобразить прямо на Полозе мишень для стрельбы.

А в центре этой мишени…

Доротея вздрогнула, подавив желание и в самом деле завизжать и отпрыгнуть. Да что там, любой мужчина, не ожидавший увидеть подобного, побледнел бы. Насекомое, говорите?

«Яблочко» мишени, казавшееся ещё секунду назад кружком не больше куриного яйца, вспухло на глазах, обрастая множеством членистых ног и парой увесистых клешней. Ещё немного — и на груди Змея проявился огромный золотой скорпион величиной с тыкву; пока неподвижный, но уже подёргивался загнутый сегментный хвост с характерной шишкой-булавой, на заострённом конце которого сочилась жёлтая капля яда.