Индия и греческий мир

Краткое исследование «Источника знаний» убеждает нас в том, что св. Иоанн Дамаскин прекрасно знал философию, и прежде всего – Аристотеля, о чем свидетельствуют «Философские главы», но также, хотя в гораздо меньшей степени, и Платона; он отчетливо представлял происходящие в теле человека мыслительные, познавательные, психические и прочие процессы – см. в «Точном изложении православной веры» его главы «О том, что может быть выражено речью и что не может, и о том, что можно узнать и чего нельзя» (I, 2), «О человеке» (II, 12), «Об удовольствиях» (II, 13), «О печали» (II, 14), «О страхе» (II, 15), «О гневе» (II, 16), «О способности воображения» (II, 17), «О чувстве» (II, 18), «О мыслительной способности» (II, 19), «О способности помнить» (II, 20), «О внутреннем слове и произносимом» (II, 21), «О страсти и деятельности» (II, 22) и др., и даже в области астрономии – писал о движении планет (II, 6, 7), абсолютно верно указывал, что именно благодаря Солнцу существуют четыре времени года (II, 7). Гениальна догадка св. Иоанна о том, что луна светит не своим собственным светом, а отраженным солнечным: «Должно же знать, что Луна освещается Солнцем» (там же). Столь же верно он трактует затмения тем, что Солнце закрывается Луной (при солнечном затмении), а Луна – Землей (при лунном): «А затмевается Солнце тогда, когда тело Луны делается как бы некоторою промежуточною стеною, и производит тень, и не позволяет, чтобы его свет разливался среди нас. Итак, сколь долго тело Луны окажется скрывающим Солнце, столь долго бывает и затмение. Если же тело Луны меньше, то не приди в изумление, ибо и Солнце, говорят некоторые, гораздо более Земли… (однако же) часто закрывается малым облаком или даже незначительным холмом… Затмение же Луны происходит от тени, бросаемой Землею…» (там же). Св. Иоанн еще много пишет и о «жилищах планет», и о фазах луны – все это содержится в «Точном изложении православной веры» (там же).

Можно много писать о нем как философе, ученом, педагоге. Это многосторонний эрудит, не только самозабвенно упивающийся знанием, но и щедро делящийся им с людьми. Недаром он в разделе «Источника знания» «О ересях вкратце» относит к ересям вражду к знаниям, «гносимахию»! Вот его похвальное слово философии, в котором сочетает такие важнейшие и лучшие признаки философии, как не только познание, но и воплощение философских принципов в добродетельном житии: «Философия есть познание сущего в качестве сущего, то есть познание природы сущего. И еще философия есть познание Божественного и человеческого, видимого и невидимого… Философия есть попечение о смерти, как произвольной, так и естественной… Философия есть уподобление Богу. Уподобляемся же мы Богу через мудрость, то есть истинное познание блага, и через справедливость, которая есть нелицеприятное воздаяние каждому должного, и через кротость превыше справедливости, когда мы делаем добро обижающим нас. Философия есть также искусство искусств и наука наук, ибо философия есть начало всяческого искусства, и через нее бывают изобретаемы всяческое искусство и всяческая наука… Далее, философия есть любовь к мудрости; но истинная премудрость – Бог, и потому любовь к Богу есть истинная философия».

Читатель согласится, что после всего вышеизложенного нелепо рассуждать о «темных веках» культуры применительно к Византии, и далеко не всегда идеалом «человека церковного» была благонамеренная серость, чуждающаяся науки и философии, как черт ладана.