Индийский хлопок и британский интерес. Овеществленная политика в колониальную эпоху

Как пишут в своей работе Д. Бэйли и Дж. Макгуир, Ост-Индская компания, занимаясь систематическими захватами территорий, которые получили статус Британской Индии, почти ничего не делала для развития продуктивных возможностей этой вновь образованной страны. В случае с транспортом она не желала осуществлять инвестиции в железные дороги до тех пор, пока ее не принудили к этому совместные действия промышленной буржуазии и других представителей капитала в Британии и Индии. В случае с торговлей она сохраняла принципы валютного обмена, основанные на деятельности торгово-посреднических домов и системе ипотечных кредитов, которые стимулировали спекуляцию, наносили вред валютной системе, препятствовали конкуренции, затрудняли и замедляли денежный оборот. Ост-Индская компания сопротивлялась внедрению акционерных банков и новой системы кредитования до начала 1850-х гг., пока ее противодействие не было сломлено лондонским Казначейством [Бэйли, Макгуир 2007: 160]. Ланкаширские промышленники были убеждены в том, что до тех пор, пока колониальная администрация не подчиняется напрямую английской короне и парламенту, ситуация в колонии не изменится к лучшему, и открыто высказывались за необходимость ликвидации Ост-Индской компании. К великому разочарованию ланкаширских предпринимателей, им не удалось отстоять свою точку зрения в парламенте. Результатом этих дебатов стало очередное продление Хартии Ост-Индской компании, однако не на 20 лет, как обычно, а на неопределенный период времени, что давало надежду английским промышленникам на изменение ситуации в недалеком будущем. Компании же в лице тогдашнего генерал-губернатора Индии Далхузи это предоставило возможность продолжать действовать в колонии по своему усмотрению.

11 декабря 1853 г. нагпурский резидент К. Дж. Мансел писал секретарю иностранного отдела правительства Индии: «С глубоким прискорбием сообщаю, что сегодня в шесть часов утра Его Высочество Махараджа Нагпура в моем присутствии покинул бренный мир. Его Высочество недомогало весь последний месяц, но признаков опасности для жизни не было до четырех часов утра, когда положение резко ухудшилось. В резидентство сразу же был выслан гонец, я немедленно явился, какая-либо помощь уже была бесполезна» [Документы 1853–1854: 1]. По мнению хирурга субсидиарных войск господина Мауле, смерть наступила от сильного воспаления и обострения язвы кишечника. Раджа был похоронен с почестями. В форте Ситабалди было дано 47 траурных выстрелов из салютной пушки по числу исполнившихся ему лет[195]. После смерти раджи осталось четыре рани (жены) и ни одного сына. В соответствии с указаниями, данными правительством Индии еще за несколько лет до этого, Ч. Г. Мэнсел взял управление страной в свои руки до получения дальнейших распоряжений. «В настоящее время, – сообщал он в том же письме, – все спокойно. Войска раджи рассредоточены, нет никаких попыток нарушить мир. Государственная печать и ключи от казны и помещения с драгоценностями находятся у меня» [Там же: 2]. По почтовым дорогам из Калькутты в Нагпур и обратно побежали гонцы с письмами, содержание которых сводилось к обсуждению будущей судьбы Нагпурского княжества, определению и оценке возможных престолонаследников, выработке плана действий, который сохранил бы мир, спокойствие в стране и благорасположение жителей к британскому правительству. 14 декабря Мэнсел оправил пространное, многостраничное послание, частично процитированное в начале главы, в котором описал общую обстановку в княжестве и итоги правление Рагхуджи. Также он сопроводил его зарисовкой генеалогического дерева семейства Бхосле, начиная от Рагхуджи II, обозначил круг возможных и наиболее приемлемых для британцев наследников. Главный посыл заключался в том, что вопрос этот должен решаться исключительно английской колониальной администрацией [Там же: 10–19].