Индотитания

Осада продолжалась несколько месяцев. Затем последовал мощный штурм, и город был взят. Как обычно бывает в таких случаях, пока простые защитники гибнут на стенах, доблестные руководители стараются смыться. В одной из цистерн для воды был потайной ход. Сорок самых отважных начальников, пользуясь своим служебным положением, героически пробрались под землей. Надо ли говорить, что возглавлял это воинство не кто иной, как Иосиф. Они уже собирались было выбраться из лаза в укромном месте, но — не сложилось. Зная, с каким сообразительным и хитрым народом приходится иметь дело, римляне бдительно смотрели за окрестностями. В результате, выход из-под земли заметили и надежно перекрыли, после чего героям-подземникам было предложено сдаться.

Иосиф, проявив мудрость, и, используя свое красноречие, произнес перед соотечественниками спич, суть которого была созвучна с римскими предложениями. Но гордые и воинственные соратники Иосифа решили совершить акт самоуничтожения. Правда, убивать себя хором они не захотели. Кто-то предложил тянуть жребий, чтобы один из вытянувших, убивал второго вытянувшего. Получалось, что самоубийц нет. Ну, конечно, в роли жеребьевщика тут же выступил добряк Иосиф, и дело завертелось с немыслимой скоростью! Очередные клиенты тянули жребий, и резали друг друга, обливаясь слезами. Где Иосиф научился жульничать — история умалчивает…

ФЛАВИЙ. Я не жульничал!

ПРОФЕССОР. Как же, как же… В результате абсолютно честных действий Иосифа вскоре в живых остались только он и один его знатный товарищ. Здесь Иосиф проявил все оставшееся красноречие и убедил нечаянного выжившего товарища, что необходимо срочно сдаться на милость победителя. Что и было сделано.

КОНТУШЁВСКИЙ. Сколько лет сидел с ним рядом! Можно сказать, соседи. Даже в такую простую игру, как «Очко», не научил мухлевать…

ФЛАВИЙ. Да не жульничал я! Тот товарищ, который остался последним, предлагал всем тянуть палочки. Откуда только они у него взялись в подземном ходе? Как будто заранее подготовился…

ЛЕНЬКА. Может, таблички?

ФЛАВИЙ. Да в том-то и дело, что палочки. Я сам впервые столкнулся с таким видом жребия…

ПРОФЕССОР. Ладно, ладно… Веспасиан распорядился заковать Иосифа в цепи.

ФЛАВИЙ. А что стало с моим соратником, взятым в плен вместе со мной?

ПРОФЕССОР. История, как всегда, умалчивает… Итак, Иосиф предложил себя в качестве парламентера и, как сейчас говорят, начал активно сотрудничать с правоохранительными органами. То есть, говоря простым языком, — стал стучать на всех, про все, и на все стороны света. Он выдал все, что знал и не знал, и во всех последующих

сражениях увещевал соотечественников, предлагая сдаваться римлянам без боя.

Но самое главное — он умудрился с важным видом сообщить Веспасиану, что тот вскоре станет императором! Надо же, какое пророчество! Да никто тогда и не сомневался, что именно Веспасиан станет императором, потому что только на его счету находилось наибольшее количество обласканных им войск и поддержка воинов других легионов. Но Иосиф вострубил об этом первым. Поэтому ему и стало фартить в дальнейшем.

Веспасиан, услышав пророчество, распорядился снять оковы со ставшего в один миг благонадежным Иосифа, и укатил в Рим отбирать власть у вражеских претендентов, коих, как известно, всегда в достатке в любое время года и в каждой стране мира. А вместо себя оставил руководить своего сына Тита.

При осаде Иерусалима Иосиф неоднократно выезжал на модном и красивом коне под стены, где занимался проримской пропагандой, за что его периодически обстреливали из луков неблагодарные соотечественники. В конце концов, им удалось его ранить, и он заткнулся.

Иерусалим был взят, и евреи обрели свободу. Они стали настолько свободными, что странствуют по всему миру две тысячи лет. Благодаря Веспасиану, Титу и, отчасти, Иосифу, у них все это время не было своей страны.

Сейчас она есть. Но вряд ли Иосиф будет на этой земле желанным гостем. Ведь его ненавидят поколениями! Он один из тех, на кого пала вина разрушителей Храма!

ФЛАВИЙ. Да, я предатель…

ПРОФЕССОР. Вот-вот! Можно было после падения Иерусалима и разрушения Храма свести счеты с жизнью, и остаться в памяти людской хоть и предателем, но — искупившим вину своей смертью… Не тут-то было! Иосиф уехал в Рим.

Там ему были предоставлены палаты белокаменные в императорском дворце с видом на Тибр, и полный пансион впридачу. И тут он занялся сочинительством. Он написал труд, названный «Иудейской войной». Там он превознес до небес силу римского оружия, Веспасиана с Титом и, естественно, не забыл про себя. В данной книге он является олицетворением кротости и рабом обстоятельств. И вообще, во всем этом безобразии с итоговым разрушением Храма, по его мнению, оказалось виновно быдло (если выразиться словами Контушёвского)…

Книга очень понравилась римлянам. Понятное дело! Что им было читать? Записки Цезаря? Всем оскому набили. Вергилия с Лукрецием? Ни Донцовой, ни Агаты Кристи…