Инфинитум. Единожды солгавший

Элиот откинулся на спинку дивана. Дышать становилось всё труднее. Он положил руку на горло, как будто от этого могло стать легче, но нет, в горле как будто что-то стало комом. От внимания Габриэля это не ускользнуло.

– Ладно, мы тебя предупредили, – сказал он и многозначительно посмотрел на Эрику. – Уходим.

Девочка оглянулась на Элиота, на её лице отразилось беспокойство. Она кивнула и зажмурилась.

– Я отпускаю вас, – сказал Элиот и закрыл глаза.

Сразу стало легче дышать. Сквозь прикрытые веки можно было заметить, что света стало заметно меньше, однако он не исчез совсем. В следующее мгновение стало ещё теплее, как будто кто-то приблизился слева и сел рядом. Сердце забилось ещё чаще.

– А теперь я предупрежу по-настоящему, – послышался шёпот Эрики. – Элиот, что-то приближается. Я не знаю, будет ли это простой заварушкой, или перевернутся основы мироздания… но что будет тяжело, сказать могу точно.

– Это радует, – пробормотал Элиот. – Так значит, люди, устроившие всё это в храме, не обладали неизвестной силой? Это мироздание предупреждает, что скоро всё изменится?

Он собирался открыть глаза и обернуться к Эрике, но неожиданно не смог найти сил. Тепло чуть приблизилось к нему.

– Нет-нет, не вставай, – сказала девочка. – Отдыхай. А то, о чём ты спрашивал… скажем так: и то, и другое. Ничто не переменится, пока мироздание не позволит. Но чтобы что-то изменилось, нужно уничтожить старое, и кто-то должен стать орудием этих изменений, понимаешь?

Элиот кивнул, хотя и представления не имел, о чём она.

– Отдыхай, – повторила Эрика. Помолчала немного. – И ни слова Габриэлю, понял? А то он и меня запрёт, как других.

Иногда духи не являлись на зов, а если являлись – хранили молчание, даже если Элиот о чём-то их спрашивал. Они никогда не поясняли, почему так происходит, и Элиот думал, что у них есть свои причины для этого. Ну что ж, оказывается, причина есть, притом всего одна. Судя по всему, молчаливый дух у них там в некотором роде за главного… хоть какая-то новая информация о нём.

Тепло в воздухе растаяло – Эрика ушла не попрощавшись. Элиот задремал, задумавшись напоследок, стоит ли рассказать о произошедшем Сиири. В конце концов, это её табличка могла пострадать, и…

Он уснул, так и не приняв решение.

***

Дорога назад давалась нелегко. Вероника неожиданно поняла, как сильно вымотал её договор с Кайлом – настолько, что она проспала первый перелёт, хотя обычно не могла уснуть в самолётах. Правда, это дало всего чуть больше часа отдыха, а потом пришлось бодрствовать больше трёх – ожидание между рейсами.

Кайл удивился, увидев самолёты, стойку регистрации, огромные залы ожидания. Впрочем, его удивление началось ещё с Дивеево и автобуса, сначала до Нижнего Новгорода, а оттуда – до аэропорта. В те времена, когда он умер, все ещё ездили на лошадях, а об изобретении автомобиля, наверное, ещё и не мечтали.

Но это совершенно не поднимало ему настроение – скорее, наоборот.

– Мир слишком сильно изменился, – ворчал он из тени. – Я никогда к этому не привыкну.

Вероника пожала плечами. Мог начать и пораньше привыкать, например с телевизора и телефона, имевшихся в номере, или с её смартфона… если бы не исчез вчера. А он исчез, просто без предупреждения, и глаза Вероники светились синим – значит, Кайл воплощался и ходил в своём обычном облике. Из-за этого она оставалась беззащитной, о чём не преминула сообщить и устроить выволочку. Но последнее, конечно, получилось так себе – Кайл просто с хмурым видом спросил: «так что, что-нибудь случилось?». И поняв, к чему он ведёт, Вероника покачала головой и отвернулась. В ответ послышался тихий смешок, и на этом точка в разговоре была поставлена.

«Аден тебя побери, – подумала Вероника после этого. – Я ещё поставлю тебя на место».

Второй смешок показал, что она не до конца научилась скрывать свои мысли от напарника. Но на этот раз он был каким-то нервным, неуверенным, как будто Вероника подумала о чём-то, что Кайлу не понравилось. Она подумала о том, что стоило бы его расспросить, но встретила несогласное молчание. Оставалось только удивляться, как оно могло передаться по каналу телепатии.

Порванная куртка Вероники привлекала внимание. Пару раз к ней подходили заботливые женщины, предлагали иголку с ниткой, а одна старушка даже предложила зашить самой; от этого было ужасно неуютно. Вероника уже пыталась сделать что-то с проклятой дырой ещё в номере, но у неё ничего не вышло, и она решила, что отдаст куртку в ателье, когда вернётся на Священную землю. Так она и ответила дружелюбной старушке, на что та неожиданно обиделась, заявила, что умеет шить не хуже, чем в ателье, но глупая девчонка не способна оценить её таланты, а потому пусть идёт подобру-поздорову. Веронике оставалось только отойти как можно дальше, стыдливо краснея.