Инициация

Они двинулись к громаде крепости. Пробрались через женскую и ребячью суету, миновали испачканную грязью лестницу и ряд коридоров… «Куда идем?»- хотел было спросить Николай. Судя по привычным ориентирам, они направлялись в его личные апартаменты, что, в принципе, объяснялось предстоявшим разговором. Кронус хотел расставить акценты…

Он ошибся. Кронус по прибытию в комнату предпочел молчать. Оседлал стул и непроницаемым взглядом смерил устроившегося напротив димпа.

Растворилась в тишине минута, другая…

Они сидели изваяниями, демонстрируя нежелание что-либо менять. Пустая комната, непритязательная мебель и одинокая, забытая Охотником на подоконнике, кружка с изломанным краем — всего в достатке. Солнечные копья, пронзавшие воздух, дополняли интерьер, золотистыми струнами лучей обрисовали профиль Кронуса — к изумлению Николая, отнюдь не свирепый.

Предводитель «волков» нарушил молчание первым:

— Все?

— Угм.

Рос отодвинулся к стене. Урчание собственного желудка вернуло его на исходные позиции.

— Фрат?

Ответа не потребовалось. Кронус повернулся к синеве оконного проема.

— Когда уходишь? — Он предпочитал не смотреть на димпа. — Не юли со мной. Просто скажи.

— Скоро, — честно признал Николай. Он вдруг почувствовал необъяснимую тяжесть. — Устал.

— Тогда пойдем, выпьем. И пожрем, а то разговор с твоим желудком начинает меня бесить, — сказал Кронус и встал.

Он шагнул к выходу настолько резво, что Охотник догнал его только в коридоре, среди факельных отблесков, теней и быстрых женских силуэтов. Отсутствие воинов кольнуло Николая секундной тревогой.

— Они на стенах, — развеял беспокойство спутника глава Атрида. — Если их распустить, они налакаются до визга и приступят к дележке.

— Так сожги все к хренам.

— Повредился?

— Зачем им столько?

Охотник переступил порог трапезного зала, на столах которого дымились горячие блюда. Стряпухи крепости времени не теряли.

— Кутить в соседних городах. У нас вольный отряд, а деньги, как тебе известно, не пахнут, — ответил гигант.

Пинком избавив скамью от перепившего «волка», он обстоятельно устроился за столом, призывно махнул рукой и углубился в дегустацию, чей порядок выверен сотней трапез. Николай подмигнул кому-то из девиц. Что делать дальше, он решит позднее.

***

Вечность только что разменяла очередной час. Николай отметил это мельком — проходя бесконечный ряд галерей и лестниц. При более удачном стечении обстоятельств он бы обдумал философскую концепцию убывания жизни, но только не сейчас. Сейчас его внимание всецело занимал женский крик из распахнутой двери.

Охотник приблизился к двум дородным особам, кои расположились у дверных створок и внимали действу, происходившему в комнате. Заглянул, судя по мебели, в бывшую спальню. Его опасения подтвердились. На полу скоплением алкогольных паров и мышц пыхтел взъерошенный детина, чьи гормоны плевать хотели на вежливое обращение с дамами. Преисполненный желания он пытался овладеть Илибис. И, кстати, получал от нее достойный отпор.

Девушка всхлипнула, сверкнула израненным телом. Прокляв собственную невезучесть, Николай рывком поднял насильника до уровня глаз и поинтересовался:

— Сильно прижало, да?

— Да…

Солдат опомнился. Нащупал за поясом кинжал и гораздо увереннее повторил:

— Да.

Удар в пах заставил его пересмотреть заявление.

— Теперь полегчает.

Рос выкинул мужчину в коридор, под ноги флегматичным наблюдательницам.

— Че встали?

Под мертвым взглядом черных глаз они попятились.

— Нам велено смотреть за ней.

— Смотрите издали… — Оценив женскую медлительность, Охотник рявкнул: — Пшли!

Теперь он остался наедине с жертвой, которая с какой-то детской беспомощностью скорчилась на полу. Это хетч, пробел, нет слов. Всплеск сочувствия избавил его от куртки. Он осторожно укрыл Илибис, дрожь которой постепенно перерастала в содрогания.

Что следовало предпринимать в подобных ситуациях, какие слова говорить, Николай не знал. Девушку полагалось утешить… Но как? Наученный защищать с изяществом аннигилятора он медлил в поисках решения. Допустим, если он присядет около свернувшегося калачиком тела и прикоснется к руке девушки… Да ек! Он отпрянул при виде того, как она стремительно застыла не то в ужасе, не то в злости.

Из-под спутанных волос блеснули золотистые полные ярости глаза. Обрети выраженные ими чувства материальность, и Николай превратился бы в коврик. Илибис отбросила куртку, запахнула на груди платье и, к несчастью, метко плюнула в соседа.

— Грязный ублюдок, шелудивый пес, разбойник… Я лучше умру, чем позволю тебе коснуться меня!

— Ну не умылся чутка, — согласился Николай, распрямляясь. Альтруизм стремительно иссяк.

— Сволочь!

Она умудрилась пнуть его по ноге. Охотник схватился за голень. Почему, именем всех богов, недовольные дамочки первым делом атакуют его конечности? Как будто нет иных достойных частей тела. Но исправить данное упущение никогда не поздно. Пользуясь моментом, леди саданула его в грудь обеими кулаками и метнулась на выход. Она не понимала, что в разорванном наряде ей полагалось сидеть в укромном уголке, а не бегать по замку.

— Идиотка!