Инициация

Наступление сумерек превратило спутницу в источник жалоб. Она устала, была голодна, ей разонравилось жесткое седло и «о боже мой там жуки». Она указала тысячу причин собственного недовольства.

— Привал, — коротко сказал Николай. Его же тренировали — в том числе, психологи.

Под въедливым присмотром Илибис он занялся обустройством бивуака. Собрал дрова на кострище, поставил рогатины и вертел, соорудил из веток лежанки…

— А если нас догонят? — Илибис словно приклеилась к седлу.

— Да х… и… в… — Николай отбросил охапку сучьев. — Пять минут назад ты кричала на весь мир об усталости. Мне не жалко, мчись дальше, но только в одиночестве.

От столь резкого нападения Илибис чуть растерялась. На секунду.

— Я женщина и мне простительно выказывать некоторую слабость. А ты…

— Я, — согласился Охотник. Напрасно он затеял перебранку. Нервная система у него одна. — Ты ошибаешься, Илибис.

— Да?! Кто жег и грабил Стратис, убивал стариков и насиловал, издевался над малыми и сирыми? Кто?!

— Ну про стариков ты, допустим, зря…

— Чего?

Николай устало покачал головой и, не стремясь выслушивать контраргументы оппонента, направился за будущим жарким. Какая разница — будет ли дама считать его воплощением зла или нет? Никакой. Он сосредоточится на треске, шелесте и густых тенях — упростит мироздание. Сама охота требовала концентрации. Спустя десять или пятнадцать минут он вернется с дичью к огню…

К огню? Скорей, к черной россыпи поленьев. Неподалеку от потенциального костра восседала Илибис. Любовалась на дровяной шалашик, подрагивала от ночного холодка и, что самое печальное, терпела.

«Ведь опять начну», — мысленно простонал Рос.

— Я так понимаю, огонь тебя разводить не научили. Очередная женская слабость?

— Раньше мне не приходилось ночевать в лесу, — огрызнулась она. На ее руках ясно проступила гусиная кожа.

Бросив ей куртку и упорно не замечая последующего изумления, Николай отодвинулся к костру. Найденное в походной сумке огниво мгновенно пресекло инертность поленьев. Взвились к небу языки пламени; сгустилась меж деревьев тьма, что причудливо извивалась в танце светотени, пронзаемая огоньками чего-то живого. Сколько раз она приходила? Не счесть. Он помнил вечера Атрида, поход за Иллитерием… Такой же костер и Эдэя в качестве спутницы, алые блики на ее лице…

Хватит! Николай отправил родственницу в глубины памяти, там ей место. Необходимо сконцентрироваться на планах достижения Готлиба — скорейшего достижения. Видит небо, несколько дней с Илибис приведет к гарантированной депрессии. Николай обречено вздохнул. Путешествие, вне всяких сомнений, запомнится.

***

Путешествие — сама печаль. Оно своевременно закончилось, приведя Охотника на грань. Он готов расцеловать стены города, возникшего из утренней дымки.

Белокаменная линия стен в контрасте с изумрудом полей и серебром дороги смотрелась перспективно. Под стать и купола храмов со шпилями домов, кои белыми штрихами подпирали ясно-синее небо. Ослепительные мраморные краски в солнечных лучах резали глаз. Поэтому в том, что колонны путников — торговцев, бродяг, искателей счастья — двигались к городским воротам с опущенной головой, лично Николай не видел ничего удивительного. Он и сам предпочитал не смотреть на архитектурные изыски. Его беспокоили четверо громил у ворот, методично обиравшие путников. Стража.

Сфокусировав внимание на местной валюте, Охотник спектрально раздобыл немного мелочи. Жадничать не стал. Он искренне сомневался в том, что после преодоления врат у него останутся наличные. Предчувствия не обманули. Солдаты прицельно взглянули на гостей, покрепче ухватились за пики и демонстративно замыкали.

— Десять, — сказал бородатый стражник с колоритным багровым носом.

— Что? — подпрыгнула в седле Илибис. — Да я…

Николай оперативно перебросил солдатам горсть монет.

— Десять за въезд и персоналу на чай.

— О чем…

Пользуясь изумлением стражи, Охотник благополучно миновал ворота. Шумная полная голосов площадь распахнулась навстречу темной мостовой, цветастыми одеяниями, скоплением телег и лотков, приземистыми постройками и серыми провалами улиц.

— Я здесь не бывала, — тихо, а главное мирно, сказала Илибис, присоединившись к спутнику.

— Сочувствую.

Сочувствовать нечему. Базарный день сюрпризами не баловал. Торговое безумие, суета толпы и беготня детворы слагались в прозаичную картину. Замызганного вида гном, собирая объедки, рыскал около лотков с припасами. Посреди торговой площади памятником возвышался огромный скелет дракона. Преклонных лет маг для увеселения зевак творил чудеса. Располагаясь в кругу зрителей, проделывал руками незамысловатые пассы, а над ним порхали непередаваемо яркие шарики всех цветов радуги. Они танцевали, рассыпая крохотные молнии.

— Ой, — только и сказала Илибис. — Подожди, Ник, давай посмотрим.

— Уже видел.

Николай спешился и отстранил докучливых торговцев сладостями.

— Когда?

— По башке давеча дубиной прилетело.

Он сориентировался в лихорадочном кипении города и придержал за лямки штанов вертлявого чумазого пацана. Наградил монетой и, к удивлению девушки, вежливо поинтересовался: