Инициация

Его время расписано по минутам. Он уже мысленно планировал встречу с горнорианскими советниками и одновременно сопровождал Ника к двери. Как жаль, он терял великолепного бойца…

Хлопнула дверь, перечеркнув надежды. Судьба — есть судьба. Кому-то уготовлена дорога, а кому-то — трон.

***

Он ушел — безвозвратно, безоглядно и навсегда. Осматривая и не видя картинную галерею, Илибис сгорбилась под тяжестью мрачных мыслей. А чего она, собственно говоря, хотела? Ник сам признался, что более всего ценил богатство и славу… Девушка резко остановилась в перекрестном свете лампад. Ей бы следовало догадаться о причинах недавнего визита наемника к отцу. Драконий сын явился за наградой, и зная Мортана, можно не сомневаться — деньги благополучно перекочевали в карман спасителя.

— Ушел…

Илибис безвольно опустила руки и направилась к уютному алькову, издревле используемому в качестве убежища для одиноких.

В алькове встретили полутьма и трепет света. Негромкие звуки дворцового быта скользили меж стен, преследуя силуэты расторопных слуг. Картина привычна. Леди устало вздохнула. Как утомительно. Она просто сидела, созерцала мозаику на противоположной стене и, тем не менее… Мир опускался ко дну.

— Нет, — выдохнула она, срываясь с места.

Никто, будь он самим богом, не вправе бросать ее подобным образом. Она перехватит Ника и для начала закатит сцену. Подумать только — за неделю он ни на мгновение не приблизился к ней!

— Отец!

Голос дочери заставил Мортана вздрогнуть. Ничуть не меньше изумились и горнорцы — трое седовласых мужчин. Обернулись к двери, уставились на яростную девушку и недоуменно покачали головами.

В наступившей тишине отчетливо потрескивали ламповые фитили.

— Идем. — Мортан увлек дочь прочь из тронного зала. — Я скоро вернусь, Великие.

Спустя мгновение они с дочерью остались наедине. Илибис выпалила:

— Сколько?

— Что «сколько»?

— Сколько потребовал Ник за мое спасение?

— Нисколько, — нахмурился повелитель. — Мы простились, и он направился в порт.

— Но… — Мысли Илибис взвихрились диким хороводом. — Я…

Прикусив по детской привычке губу, она бросилась к выходу. Необходимо успеть! Илибис достигла парадной лестницы, отбарабанила каблучками дробь по ступеням и… приняла решение. От восточной стены дворцового парка к берегу убегала неприметная тропинка.

Белым облаком кружев Илибис выпорхнула под открытое небо.

***

С громким хлопком развернулись паруса. Наполненными ветром куполами выгнулись навстречу небу и воде, слитым воедино, бросили на палубу спасительные тени. Николай отступил к борту, в теневую прохладу, ухватился за натянутые до звонкого гула снасти и покачнулся. Корабль, лихо поймав волну, птицей взлетел на темно-лазурный пологий вал, разбил пенный гребень и соскользнул вниз. Качка не страшна. Охотник просто любовался игрой солнечных бликов на волнах, линией изрезанного скалами берега и могучим прибоем, таранившим камни. Одна беда — чувствовал он себя неопределенно. Странно… До сих пор планы успешно притворялись в жизнь. За тридцать фадасских золотых он купил место на торговом судне, чей курс пролегал к берегам Волонии, договорился с капитаном о насущном питании и прочем быте…

Тогда почему в иные моменты ему столь хреново?

Он подставил лицо ветру и мелким горьковато-соленым брызгам. Мерный гул водных просторов расслабил и примирил с собой. Кабы рядом еще не сновали бородатые матросы в одинаковых потрепанных робах… Для них плавание полнилось насущными заботами. Они проверяли и подтягивали такелаж, драили палубу, очищая от нанесенной с берега грязи…

— Поберегись!

Долговязый моряк прокатил неподалеку от Охотника бочку… и остался незамеченным.

Не веря собственным глазам, Николай изучил высокую серовато-черную гряду берега, что протянулась вдоль пути следования корабля. У ее подножия, над кипением волн, вились пенные хлопья, вверху сияло небо в легких перьях облаков. А во главе белокаменная башня маяка с белыми бликами чаек.

— Зачем…

Николай не видел ничего, кроме маленькой фигурки у подножия маяка. Порывы ветра играли ее одеяниями и черными прядями волос, а она стояла… И только неуверенно поднятая рука говорила о ее жизни.

Она прощалась.

Димповское зрение наградило мельчайшими деталями облика Илибис. То, что могло быть, никогда не станет явью.

— Живи долго, — обратился он к уплывавшей вдаль девушке.

Мало-помалу сливаясь с каменной грядой, она занимала положенное место в памяти. Вразвалочку, под перезвон камбузного колокола, Николай направился к каюте. «Опять как в банке», — краткая характеристика корабельных удобств просто требовала удрученного покачивания головой. Сколько ему предстоит ютиться в деревянной тесноте?

Прошло четырнадцать дней.

Очередной рассвет Николай встретил на корме парусника, у начала лесенки, что вела к палубным надстройкам.