Инкубья дочь

Она уговорила сердобольную Белку не ходить к Ныряльщику с утра. Дескать, теперь ее – Змейкина – очередь. В другой раз Белка бы удивилась и, возможно, даже что-нибудь заподозрила. На ее веку подруга никогда не проявляла особого рвения к готовке. В особенности к готовке завтраков (Змейка была не из жаворонков и любила поспать подольше остальных). И уж тем более к приготовлению завтрака не для себя любимой, а для ненавистного Ныряльщика.

Но в то утро Белке было не до чужих причуд. Запертый в погребе ненаглядный Либерти Эй волновал ее гораздо больше какого-то завтрака. Поэтому Чету с самого утра пришлось разочароваться. Ведь вместо ароматного кофе и умопомрачительного омлета с беконом (который, кстати сказать, приснился ему во сне), он увидел сиротливо пустующий стол с сидящей за ним Змейкой.

– А где завтрак? – закономерно поинтересовался Чет.

– Сами приготовьте, – дерзко заявила девушка, кивая на большую корзину с продуктами. – Передали вот.

Учуяв еду, к столу приблизилась Вафля. Она вопросительно посмотрела сперва на корзину, потом на гостью, и в ее подслеповатых, слезящихся глазах промелькнуло искреннее разочарование.

– Она не кусается? – разглядывая тигрицу, опасливо поинтересовалась гостья.

– Нет, – успокоил Чет.

– А чего так смотрит?

– Жрать хочет.

– А-а-а, – понимающе протянула Змейка, вглядываясь в широкую тигриную морду и умиляясь ее добродушию. Это нелепое для грозного зверя добродушие невероятно располагало и трогало. Так, что зверя хотелось немедленно покормить. Нежное «мур-мур-мур» окончательно растопило Змейкино сердце, и та не выдержала. – А что она ест?

– Омлет с беконом, хлеб, мясо… можно до конца не прожаривать… И кофе пьет, крепкий, с сахаром, можно без молока.

– И кофе? – доверчиво переспросила Змейка, разбирая корзинку и становясь к печи.

– Кофе обязательно, – невозмутимо кивнул Чет. – Как же с утра и без кофе?

Сама Змейка по утрам кофе не пила, поэтому соображала туговато, и коварную задумку Ныряльщика разгадала поздно. Когда все было готово.

– Садись, – Чет опустился на стул с резной спинкой, кивнул Змейке на соседний. – Спасибо за вкусный завтрак.

– Так это же не вам? Тигру…

– Дева, ты что! Тебя падре естествознанию совсем не учил?

– Учил, но… – Змейка, почуяв подвох, подозрительно прищурилась, – в основном мы уделяем время зубрежке Писания.

– А зря.

– Почему это?

– Потому, что ты не знаешь элементарных истин. Например того, что тигры не пьют кофе, ни с сахаром, ни без.

– Так вы меня обманули! – до Змейки наконец дошел весь абсурд ситуации. В кровь злым огнем ворвались всполохи праведного гнева. – Да вы… Да что вы вообще позволяете себе?

– Давай уже на «ты», а? – обескуражил ответом Ныряльщик. Его спокойствие сбивало с толку. От этого Змейкин боевой пыл сразу утих. – Хватит выкать, я же тебе не падре.

С этого все и началось. Весь разговор, в котором больше было предыдущей нервности и напряженности. Больше никто никого не смущал, не соблазнял. Они просто вместе завтракали и говорили. Говорили и завтракали. А под столом Вафля мирно чавкала куском подтухшего мяса, которое передали ей с соседних дворов.

На старинном фарфоре цвели пухлые желтые розы. Луч солнца пробивался в окно и резал пополам пространство.

Змейкина вредность на время куда-то исчезла. Вредничать не хотелось, хотелось спрашивать, пока можно, обо всем интересном.

– Как думаешь, зачем в колодце те шипы, что из стен лезут? – поинтересовалась девушка.

– Чтобы кого-то не пустить туда или оттуда не выпустить, – предположил Чет и заявил на полном серьезе. – Кстати, рыбы у вас говорящие есть?

Змейка сперва расценила сказанное, как шутку, но, взглянув на невозмутимое лицо Ныряльщика, задумалась.

– Нет таких. А зачем тебе?

– Так рыбы лучше всех в воде разбираются, может, чего и подскажут?

– Это верно, – не могла ни согласиться Змейка. Задумалась. Потом огляделась по сторонам и понизила голос до шепота. – Знаешь, есть кое-кто. Не рыба, конечно, но в воде живет.

– Кто же?

– Русалка, – произнесла одними губами.

– Кто? – не разобрал Чет.

– Русалка. Нельзя про нее говорить. Падре как узнал однажды, что мы с ней водимся, так все зады нам ободрал, сидеть потом месяц не могли.

Вспомнив кровавую экзекуцию, девушка невольно поморщилась и заерзала на стуле.

– Покажешь свою русалку?

– Нет, – черные волосы заметались по воздуху в отчаянном протесте. – Я еще сидеть хочу.

– Ну, хоть расскажи, где ее искать.

***

Чет миновал черный частокол и вышел за границу деревни. В воздухе сразу повисло напряжение. Казалось, что в покосившихся, старых кольях ограды осталась некая сила, способная защитить Ланью Тишь от неведомых опасностей, скрытых в дремучих лесах окрестной глуши. Но Ныряльщик смело покинул заветный круг и вышел навстречу неприветливым, косматым деревьям. Змейка опасливо посеменила за ним. Решилась, заставив себя забыть о зудящем воспоминаниями заде.