Инкубья дочь

– Русалку, – точно сформулировал запрос Чет.

– На что тебе русалка? – Пф-пф. Воздух шумно колыхнулся. Глыба принюхалась. Резюмировала, наконец. – Святой… Святоша… Тьфу… – она снова принюхалась. – Хотя нет… Святые девственники, а это… тьфу!

– Эй-эй! Давай без подробностей и без плевков! – Чет пристально всмотрелся в громадный силуэт, различив в нем признаки вроде бы человечьей фигуры.

Русалка сидела на берегу, прячась среди камней. Хотя, «прячась» – это сказано слишком сильно. Как можно спрятаться существу ростом с дом? Сложно. Вот тебе и русалка-русалочка – девочка-водница – маленькая да легонькая, словно рыбка уклейка. Эта оказалась не сказочной породы. Другая. Здоровая. Широкое, мужеподобное лицо украшала пара подбородков. Тяжелые, мосластые руки были увешаны грубыми браслетами. Соломенная шляпа кидала тень на лицо, толстые пальцы сжимали удочку.

– Не ори, – грубо прикрикнула исполинка, – рыбу распугаешь. Чего тебе надобно?

Не поворачиваясь к визитерам, водяная дева широко зевнула – рот раззявила так, что, казалось, пять валунов в него можно затолкать, и не заметит. Пасть так пасть! Всем на зависть.

– Расскажи мне все, что знаешь… – начал было Чет, но русалка перебила, не дослушав.

– Расскажу, – поразила моментальной сговорчивостью. – Все, что знаю, то и расскажу, – она снова зевнула. – Батюшка-то мой самим сомом был.

– Что? – лицо Чета перекосилось от недоумения.

– Сомом самим, говорю. Батюшка был. Мой.

– Мне не про это надо, – категорично мотнул головой Ныряльщик. – Я по другому делу пришел. Какой, к демонам, батюшка?

– Батюшка не «к демонам» – гигантское создание нахмурило густые зеленые брови и с высоты своей потянулось к дерзкому пришельцу. Нависло над ним. Воздух переполнил запах тины, гнилой воды и рыбы. – Нетерпеливый какой! Я ж тебе рассказываю. А ты не слушаешь. Рассказывать по порядку надо.

– Ладно, – сдался Чет, сообразив, что громадину лучше не злить и про родню ее лишний раз не злословить, – болтай о чем хочешь, но если припомнишь одну вещь, будет вполне себе неплохо. И время сэкономим.

– Какую? – новый подавленный зевок.

– Про Черную Воду что знаешь? Может, слышала чего?

– Может, и знаю. Может и слышала, – загадочно улыбнулась русалка и поманила Ныряльщика похожим на сосиску пальцем. – Иди сюда, да покурить мне дай. Какая рыбалка без курева?

Чет пожал плечами. Это можно. Смело приблизился, вынул из пачки свою дорогущую сигарету и протянул русалке. Та кое-как ухватила ее, крошечную, бросила в здоровенную деревянную трубку, что лежала подле.

– Омут-то глубокий? – поинтересовался Чет, глядя в черную водную гладь под которой, будто под мутным стеклом, проступали очертания тяжелого рыбьего хвоста, вроде бы и впрямь сомовьего. То была вторая половина русалки, видимо та, что досталась ей от вышеупомянутого батюшки.

– Сам подумай какой, – русалка усмехнулась басом и картинно повела богатырскими плечами. – Если уж и я вмещаюсь?

– Глубокий, – согласился Ныряльщик и краем глаза скользнул по объемной, укрытой травяной вязью груди. Стоило признаться, такой большой груди в своей жизни он не видал никогда. Под грудью толстыми складками собирался живот, за которым – не видать из-за толщины где – начинался сомовий хвост. – Слушай, русалочка, ты в реке живешь, везде плаваешь, все знаешь. Не сочится ли Черная Вода в твои владения?

– Руса-а-алочка, – смакуя, повторила за собеседником водяная дева. С медвежьим кокетством поправила свою шляпищу и лукаво посмотрела на Чета. – Ох, и подлиза ты, Ныряльщик. Как тебя, такого, в Ордене-то держат?

– Работаю хорошо. Все ведь для работы, для нее родимой. Так что про Черную Воду скажешь?

– Скажу, что реки мои чисты. И озера чисты, и лужи, и ручьи. Тьма в открытой воде не живет и не родится. А если б просочилась, не было бы уже здесь никого – ни рыбки, ни травинки, ни живого корешка. – Чет ничем не проявил своего разочарования, но собеседница заметила его сама. – Чего огорчился, Ныряльщик? И почто тебе Черная Вода сдалась? Ведь лучше без нее. Если бы вправду просочилась в реку, всем худо стало бы. – Чет кивнул. Промолчал, раздумывая – говорить еще или нет? – Ты выкладывай. Выкладывай, раз пришел. Ведь не все спросил?

– Не все. Да только ответ вроде как получил. По-иному пытать не буду. Не знаешь ты, видно…

– А ты не суди, что я знаю, а о чем не ведаю, – нахмурилась русалка и отвернулась, вгляделась в березовое рукоплескание.

– И чего ты там конкретно ведаешь полезного?

– Сочится твоя вода, – коротко и страшно сказала вдруг русалка. Повернулась на Ныряльщика всем корпусом, нависла. Но Чет – не из трусливых – ухом не повел, только прищурился зло, спросил требовательно:

– И куда сочится?

– Не знаю, – русалка прянула назад, переложила из ладони в ладонь свою удочку.

– А кто знает?

– Волки.

– Волки не говорят.

– Волкодлаки. Они говорить умеют, когда в человечьем облике. Только несговорчивые.

– Волкодлаки, значит.