Инквизитор. Книга 14. Божьим промыслом. Пожары и виселицы

— Я всё устрою, ручей тут ледяной, я велю согреть вам воды, — отвечал полковник и тут же интересовался: — Я вижу, баб вы в деревне прихватили, то солдат порадовать?

— Да, а поутру Нейман их повесит, то челядь из замка. Бабы те злобные служили колдунам на совесть. Там среди них есть две, Жужа и Гошпа, так то тюремщицы маркграфини, Кляйбер вам их покажет; вы прикажите, Карл, баб этих отделить от остальных и привести к её карете. А потом догоняйте меня.

А в лагере их ждали, готовили еду, по лагерю разносился запах жареного на сале лука. Как раз к этому раннему ужину поспели три бочки пива, которые Дорфус забрал в маленьком трактирчике в Мемминге, ничего трактирщику не заплатив. Генерал прошёлся по лагерю, переговорил с Хаазе и не нашёл, к чему придраться. Уж если Карл Брюнхвальд что-то делал, он делал всё правильно, со знанием всех мелочей. И даже тут, в лагере, который ставили всего на пару дней, он солдатам валяться не давал.

* * *

Принцесса встретила его возле своей кареты, и была… была она в другом платье. Вовсе не таком простом, в котором генерал её повстречал. Это платье облегало её стан в талии. И, несомненно, преподносило Её Высочество более выгодно. Особенно хорошо смотрелась её грудь на фоне утянутой талии.

И, кажется, — он того наверняка сказать не мог — но женщина использовала румяна. Или что-то ещё для глаз… И никаких открытых волос. На голове у женщины был замысловатый чепец, скрывавший волосы почти полностью. Она стояла, ждала приближения мужчин с видом величавым, но благосклонным, с мягкой улыбкой на устах. Может, и не первая красавица, но женщина явно из тех, которых почти все мужчины сочтут безусловно желанной. И барон никогда бы не понял, что женщина волнуется, если бы та не сжимала в кулачках платка. Тут же, как и положено, был и его оруженосец. Он стоял за спиной Её Высочества. И когда командир приблизился, сделал пару шагов ему навстречу.

Волков протянул ему руку как равному. И тот молча пожал её. И в их быстром касании, без всяких слов, было всё сказано: «Ну как прошла ночь, фон Готт?» — «Было тихо, сеньор. С принцессой всё в порядке».

— Ваше Высочество! — генерал и Карл Брюнхвальд поклонились ей.

— Господа, — маркграфиня кивнула им благосклонно. — Барон, как прошла ваша затея? Я видела, что вы вернулись с какими-то женщинами.

— Моя затея удалась, госпожа, — отвечал ей генерал с улыбкою. — Эти женщины — челядь колдунов, я изловил их, и среди них были… те, кого вы хорошо знаете.

Маркграфиня переменилась в лице, от того величественного спокойствия, с которым она встречала барона, и следа не осталось; тут уже и на платок нечего было смотреть. Её глаза вспыхнули. Злорадно или радостно.

— Неужто вы схватили графиню?

— О нет… — Волков покачал головой. — Нет, не графиню. К сожалению, лишь её холопок. Господа сумели от нас сбежать ещё до того, как мы приблизилась к Меммингу.

И тут он сделал знак: давайте их сюда. И солдаты поволокли к госпоже двух высоких, крупных женщин. И принцесса тут же их признала:

— Ах вот вы о ком! — было видно, что Её Высочество немного разочарована: жаль, что не графиня и не граф. Конечно, ей бы хотелось видеть виновников её пленения, а не грубых тюремщиц, но и то разочарование длилось всего мгновение, до тех пор, пока перед нею не были поставлены на колени две женщины со скрученными за спиной руками. Они не поднимали голов, не хотели глядеть в лицо Её Высочества. И тогда солдат, что привёл их, сорвал с их голов чепцы. Дёрнул каждую за волосы сзади: ну-ка поднимите морды, принцесса желает видеть ваши глаза. И тут две эти крупные, сильные бабищи стали от принцессы отворачиваться.

— И что же? Вы даже не взглянете на меня? — произнесла та, подождав некоторое время. — Может, хотите сказать что-то? Или посмеётесь? Вы ведь, кажется, любили позлословить у меня за спиной. А ещё любили сидеть и смотреть, как я ем. А может, желаете меня пихнуть или толкнуть в спину? Не хотите ли снова порыться в моих вещах? Прикажете принести сундук? Вам ведь то нравилось, не правда ли? — но Жужа и Гошпа даже не пошевелились, едва дышали. Они так и не отважилась взглянуть на ту женщину, которую охраняли и притесняли, когда чувствовали над нею власть. — Нет? И глаз даже не поднимают, подлые. Быть вам нынче поротыми.

«Поротыми?».

Вообще-то генерал собирался их сдать в Инквизицию вместе со свинарём, чтобы они тоже дали показания на своих хозяев; впрочем, одно другому не мешало. Если госпоже будет угодно, у него найдётся сержант, умеющий обращаться с кнутом. И он спросил:

— Желаете, чтобы их секли до ужина?

— Да, пусть их высекут, — говорила она твёрдо, но без особой радости. — Чтобы знали впредь, как надобно вести себя с госпожами благородными.

— Карл, распорядитесь на сей счёт, — просил полковника генерал.

— Барон, а вы расскажите мне, как же вам удалось изловить этих зловредных женщин.