Инквизитор. Книга 14. Божьим промыслом. Пожары и виселицы

— Секрет сбили, Нейман говорит, что дорога до самого села свободна.

— Ну что ж, — решил генерал, — пусть Мильке и Нейман заходят в село и, не останавливаясь, идут до самого выхода.

И гонец уехал к передовым отрядам. Барон же стал оглядывать туманные окрестности, давая уставшим за ночь солдатам хоть малость передохнуть, перекусить принесённым с собой, а тут как раз за горами стало светлее, и горные вершины стали из чёрных превращаться понемногу в розовые. Особенно там, где не поросли лесом, а были каменные.

— Дорфус, нам больше стоять нет резона, командуйте «поход», — распорядился генерал.

И колонна двинулась вверх по дороге.

Мемминг был деревней, что растянулась между двух склонов небольших гор, как в ложбине, а единственная дорога, что проходила через неё, уходила дальше в гору на пологий склон; по той дороге никто особо и не ездил, по ней местные гоняли своих коров, лошадей, овец и коз на выпас на соседние живописные зелёные склоны, что поднимались всё выше. О том им рассказал Франц Гифлеор. Теперь, когда шея его была в железе, а цепь от ошейника в немилосердной и твёрдой руке капитана Неймана, врать ему резона не было вовсе. И он, быстрым шагом шедший рядом с конём капитана, старался как мог угодить людям генерала.

Нейман же, как перерезал в секрете троих полусонных стражников фон Тельвисов и выложил их трупы на склон пригорка как назидание, сам со своим отрядом, не останавливаясь, пошёл по дороге вдоль деревни наверх. И по рассвету, по туману, под мычание коров и крики петухов быстро прошёл всю деревню и, выйдя на склон за последним домом, устроил там засаду. Как раз для тех, кто, увидав поднимающийся к Меммингу отряд барона, надумает бежать в горы. Вот их-то и собирался ловить капитан Нейман и его люди. Тому его учил сам генерал перед делом.

— Не давайте рыбам уплывать из вентеря.

И капитан всё усвоил. Последние люди его отряда покидали деревню под удивлёнными взглядами крестьянок, что уже встали для утренней дойки. Крестьянки, широко раскрыв глаза, смотрели на отряд капитана, что проходил через их деревню в горы. И люди все в нём в железах и с железом в руках; потные и злые лица пришлых людей смотрят на женщин из-под своих шлемов, и в глазах их ничего хорошего. Тут уже и не до коров деревенским бабам. Отродясь они такого не видали. И стали бабы перекликаться меж дворов.

«Видала? Видала! А ты видала? Тоже!».

И многие видели. От того и страшно стало всем. И поспешили они сообщить о пришлых солдатах и тем всполошили своих мужиков. А те уже выбегали из домов и выглядывали через заборы на туман, что ещё не растаял на дороге.

«Как? Откуда? Что за люди? В нашей деревне не бывает чужих, да ещё с оружием!».

Мужики выбегали со дворов, но в утреннем тумане ничего, кроме следов от солдатских башмаков и кованных военными подковами коней, они уже не находили. Тем не менее, когда отряд Волкова стал выходить из туманных низин и подходить к Меммингу, деревня уже не спала.

Генерал же, оставив на дороге, на возвышенности, конный отряд Мильке для дозора, сам поспешил в деревню. Он хотел побыстрее сделать дело и ещё по утренней свежести двинуться обратно к лагерю. И как только показалась деревня, Волков, уже полностью облачённый в латы, вылез из кареты и сел на одного из своих коней.

Солдаты должны видеть своего командира, а не догадываться, что он где-то там в карете едет. И когда его отряд уже подходил к Меммингу, генерал подъехал к пригорку и остановился как раз напротив троих убитых Нейманом и его людьми стражников.

Волков указал на мертвецов и прокричал:

— Солдаты, поглядите направо, вон они лежат, три болвана… Так бывает с теми, кто в секрете жжёт костёр и дремлет. Запомните этих дурачков раз и навсегда.

Но это он для бодрости так кричал, генерал знал, что его люди, в большинстве своём из Эшбахта, — то люди в походах и схватках закалённые. Не чета болванам, что нечестивым служили да жирели от гарнизонной жизни.

А тем временем солнце показалось из-за ближайшей горы, аж глаза слепило, туман таял на глазах, и перед Волковым показался во всей красе хороший дом с отличным забором. Он был первый от большой дороги.

«Если подлец не наврал, это и есть дом старосты! Там и должно быть моё серебро! Ну что ж, Франц Гифлеор, не дай тебе Господь ошибиться насчёт денег».

Глава 36

Волков лишь рукой указал, и сразу несколько солдат пошли к воротам, пробуют их. Ворота оказались заперты, и это генералу внушило надежду. Ну а как иначе, такая глушь, горы вокруг, посторонних здесь не бывает, чего тут старосте бояться?

Он подъехал к забору и заглянул за него, а там суета, мужики и бабы бегают по двору, перепуганы. Одна девка закричала в голос. Ну, это понятно, солдаты лезут через твой забор — закричишь тут. И тут уже появился дородный, румяный муж, он, видно, только встал, заспанный, одежду лишь накинул.

— Это что же? — удивился он, видя солдат в своём дворе и как они отпирают ворота для своего командира. — Это что же вы…?

Он подбегает к воротам как раз тогда, когда в них въезжает Волков, Вилли со своим сержантом и Кляйбер.