Иное утро

Утро понедельника Максима началось в час дня и при величественном сопровождении полупустого бокала с виски-колой. Дешевый напиток для любителей, но вчерашняя ночка была у него именно из таких. Весь бюджет ушел на кокакин, еду, пару стриптезерш и, зачем-то, маленькую обязьянку, которую впрочем уже забрали. Утро понедельника это начало рабочей недели, но для Максима Юрьевича это было окончанием его веселья. Голова болела, на ноздрях зияла запекшаяся кровь, а руки тряслись только от одной мысли выпить эту грязную и уже выдохшуюся алкогольную воду. Но он сделал глоток. Потом еще один. И в итоге высушил этот стакан досуха. Рядом же лежали тела полуголые, полностью голые, и некоторые покрашенные акриловыми красками. Макс улыбнулся, именно такой пенсии он и хотел.

Идея оргии маячила в его голове идеей фикс, она не требовала за собой какие-либо объяснения или предпосылки, просто была такой какая она есть и весь ее смысл заключался только в одном слове – “Животное”. Последние тридцать лет своей жизни он был как белка в колесе без возможности насладиться своим бесконечным петлянием по кругу, был в угол загнанным зверем с подпиленными клыками, а к концу существования/слияния компании он стал крысой на тонущем корабле. Эти метафоры возникали в его голове на протяжении многих лет, и ярко вспыхивали в сознании именно в утро понедельника, начало рабочей недели. Но работа кончилась, компания закрылась/произошло слияние/поглощение, его счет в банке сулил безбедную жизнь, а пять квартир в центре города под съем довершили картину самой лучшей пенсии/рентовства и старости на извершении лет. Да и попросту надоело быть вьючным животным что ведет за собой стадо на потеху тем кто сидит наверху, а над ними еще кто-то сидит сверху. Он был начальником, но начальником своего отдела, а над ним были еще ступени и ступени людей которым вечно что-то требовалось. Колесо с годами истончалось, а мазоли на маленьких лапках начинали кровоточить. Людям/коллегам было сложно представить как сложно ими руководить, а порой даже возникало чувство что они и сами не знали как быть людьми. И вот эти люди, которые годы потратили на свое обучение, годы на практику и еще пару лет на стажировку, те кто считались специалистами высшей категории, иногда не знали простетских азов и базиса собственной работы, или попросту – тупили. Такое случалось редко, но каждый раз метно, да и настолько метко что у Макса пропадала всякая вера в человечество. Люди настолько преисполнились своим тщеславием в той работе в которой они работают что не способны были попросить помощи у более молодого, или быть может, неопытного коллеги, но еще помнящего/знающего. И потом словно снежный ком проблемы докатывались до Макса.

Честно, вчера он и не думал, и не хотел искать объяснения своим действиям, но смотря сейчас, с более-менее трезвой головой на то месиво из человеческих тел, он был рад собственной глупости. Сок жизни вытекал из него каждый день, и каждое начало рабочей недели представлялось как соковыжималка. Ему нужна была такая разрядка, и он был рад тому что сделал.

Переступая, кажеться через Карима из отдела связи с общественностью, он наступил на пустую бутылку бренди чуть не поскользнувшись, бутылка впрочем покатилась прямиком в голову некой Сары с сайта знакомств для таких целей. Сара никак не отреагировала.

Он прошел на кухню в которой тоже приютились еще пара тел. Если вспоминать, мальчика звали Иван, а двух девочек обвивающих его – Соня и Изабель. Как вчера выяснилось дамы были частыми гостями вот на таких вечеринках, а Иван наоборот впервые решил предаться греху. По расположению “игрушек” и всяческим человеческим следам жизнипродолжения – для грехопадения они выбрали именно кухню. Однако Макс тут не для того чтобы предаваться воспоминаниям которых у него не было, нет, у него есть точная цель на это утро понедельника – надо выпить воды. Ни кофе, ни чай, ни какие-либо растворы или алкогольные коктейли. Ему нужна обыкновенная вода без какого либо вкуса.

Открыв холодильник он достал подмороженную воду, и по холоду он вспомнил что стоило бы одеться, или хотя-бы накинуть на себя хоть что-то. Зима зимой, а простатит в собственной теплой квартире подцепить не хочеться. Или простуду? Впрочем эти болезни для собравшихся будут детским пшиком.

Макс открыл бутылку и потянулся к верхнему шкафчику, достал с полки белую баночку с оранжевой полосой по центру, открыл ее и самым их привычных/моторных жестов скинул одну в крышечку.

– Абик, абик, мой родной, дай ка мне денек другой, – пропел Макс и проглотил таблетку чуть поморщившись. – Ты всегда был самым мерзким.