Иной разум

Я полагаю, трудность в природных ограничениях человеческого разума. Мы рассуждаем в терминах опыта, ссылаясь на образы вещей, которые мы видели и которые были известны нам. Когда приходится иметь дело с чем-то, находящимся совершенно вне человеческого знания и человеческого опыта, очень трудно найти слова, чтобы описать его. И то, что я должен сделать, почти немыслимо для человеческого разума. Даже теперь, после недели, проведенной в изучении этой части рукописи Дика, я не могу поручиться за точность своего описания. Поэтому я использую описания из самой рукописи Дика, просто отредактировав их для краткости, опуская рассуждения о посторонних предметах.

Много раз на предыдущих страницах, я описывал странные и удивительные вещи. Но, по большей части, эти поразительные произведения будущего являются вещами, о которых люди мечтают уже в наши дни. Идея космических путешествий, например, знакома всем, хотя и не всеми признана реализуемой. Но теперь мы должны иметь дело с чем-то настолько новым и странным, что сама концепция трудна для постижения…

Часов через двенадцать после того, как Дик вернулся на корабль с новостью о Тёмной Звезде, он вновь надел комбинезон с подогревом и направился на свой наблюдательный пост. Эксперименты на борту корабля шли удовлетворительно. Тёмная Звезда медленно двигалась в небе, пока не проявляя никакой активности. Так что Дик отправился в путь, пребывая в хорошем настроении. Этому способствовало нежное «Пока» из уст Тхон, прозвучавшее как напутствие. Но ни один человек не может долго оставаться веселым в вечном зеленом полумраке, под небом, лишенном звезд, в мире, где горы, пустыни и снега светятся призрачным огнем. Дик чувствовал нарастающее напряжение, чужеродность пейзажа угнетала. Несмотря на защитные инъекции, он чувствовал, что ужас, который захватил его, когда они приземлились, может в любой момент вернуться.

И он начал страдать от странного бреда и галлюцинаций. Ему казалось, что сама планета была живой! В этих странных светящихся горах и на бесплодной, безжизненной снежной глади он чувствовал разум, враждебный и злобный, словно взгляд невидимых глаз постоянно следит за ним. Но Дик подумал, что это просто навязчивая идея, и решительно направился к своему наблюдательному посту.

Он достиг своей щели между двух камней, отремонтировал свой маленький снежный форт и устроился за снежной стенкой, направив взгляд на однообразную и безбрежную, холодную пустыню, залитую зловещим зеленым сиянием.

«Город» чужаков — таинственные синие конусы, лежали в сотнях миль однообразной зеленоватой пустыни. Эти горы и конусы голубого пламени, которые они видели среди гор, были ниже линии горизонта. Даже небо над ними было темно; никакие огни, к которым Дик уже привык, не носились в воздухе. Он лежал в укрытии, ожидая. Три раза Тхон вызывала его по видеофону, беспокоясь о нем. Дик заверял её каждый раз, что он в безопасности, — и продолжал разговор до тех пор, пока ход научных экспериментов не требовал её присутствия. Он пробыл на посту много часов, когда он впервые увидел ЭТО.

Сначала это была крошечная точка света. Она поднялась вверх от точки на горизонте, где находился «город» чужаков, и стремительно понеслась над зелеными снегами. Она не исчезла, как это делали другие. Она приближалась, стала ярким огоньком, мчащимся в пустом небе. Дик наблюдал за этим явлением несколько минут. Вначале с интересом и удивлением… затем их сменил безотчетный ужас.

Вдруг Дик вспомнил о небольшом телескопе, который Кен Мидос дал ему — карманном устройстве с парой линз, дававшем невероятное увеличение.

Штуковина должна была лететь быстро, но до нее было еще так далеко, что он был в состоянии держать ее в фокусе с легкостью. То, что Дик увидел, повергло его в шок, заставило впасть в ступор. Он был настолько поражен, что совершенно забыл о маленьком диске видеофона на своей руке, по которому он должен был сообщать на корабль о любых необычных явлениях.

Трудности, о которых я уже упоминал выше, начинаются с описания. Приближающееся нечто не было похоже ни на что, когда-либо существовавшее на Земле; но Дик, в своих записках мог описать его только в терминах земного опыта. У нас есть только это его описание.