Иностранка

— Сколько лет вашей гувернантке? — продолжал Чемесов.

— Двадцать четыре.

— А шесть лет назад, когда мы состояли в любовной связи, Маше было восемнадцать. И еще одно доказательство. На правой руке Марии Озеровой, на уровне локтя с внутренней стороны, было родимое пятно. Оно же есть и у вашей якобы француженки. Я проверил.

— Проверили? Когда же?

— Я видел ее однажды в парке, но она сделала вид, что не узнает меня, и мне пришлось насильно осмотреть ее руку. А сегодня, едва я увидел ее, сразу же подумал, что вас следует предупредить.

— Я знаю, что вы приходили в мой дом месяц назад, — заметил вдруг Михаил.

— Это правда.

— Вы искали встречи с Озеровой?

— Да, но она отказалась говорить со мной. Она жаждет скрыть ото всех, кто она.

— Но зачем она скрывает свое имя? — задал вопрос Михаил.

— Тайная канцелярия.

— Ах да, не подумал… — произнес Невинский и тут же спросил: — А ее сын, он от вас?

— Я тоже думал, что мальчик мой. Однако она отрицает это.

— Тогда от кого же он? — не удержался от вопроса Михаил. — Да, она же была замужем.

— Насколько я осведомлен, у нее не было мужа. В прошлый раз она заявила мне, что отец ее сына некий цыган, который воспользовался ее доверчивостью.

— Цыган? — вконец опешил Невинский.

— Да. Она несколько лет, скрываясь от властей, жила в таборе.

После этих слов Невинский напрягся и мрачно уставился на молодого человека, переваривая все слова, произнесенные сейчас Чемесовым. В голове Михаила не укладывалась вся эта безумная, жуткая история. Он не мог поверить в то, что изящная, печальная, строгая, наивная, юная барышня, которая жила в его доме уже который месяц, являлась той самой девицей Озеровой, которая пыталась отравить фаворита императрицы, была любовницей этого красавца, повесы гвардейца, и родила сына от некоего цыгана. Нет, Невинский не мог поверить во все это. Ведь его строгая и гордая Мари совсем не походила на заговорщицу и ветреницу Озерову.

— Ну и история, сударь, — выдохнул Михаил спустя пару минут. Он направился к своему столу и открыл коробку с сигарами. — Вы не возражаете, если я закурю?

— Нет, — раздраженно бросил Григорий. Невинский ловко обрезал гильотинкой конец сигары и поднес ее к пламени свечи, горевшей в канделябре на столе. Через несколько мгновений, нагрев сигару, Невинский наклонился и несколько раз втянул дым, чтобы раскурить ее. Потом взял конусообразную темно-коричневую сигару тремя пальцами и вновь устремил взор на Чемесова, который сердито продолжал свою речь: — Я лишь хотел предупредить вас, Михаил Александрович, из всегдашнего расположения к вам, не доверяйте этой девице! Она коварна и хитра. Давно ей как-то удалось замутить голову коменданту крепости, и она оказалась на свободе. А теперь выдать себя за француженку. Но вы должны понимать, что она очень опасна! А у вас дети. Вы должны отказать ей от места.

Михаил уже нервно курил, выпуская дым. Он не мог прийти в себя от мыслей, которые вихрем проносились в его голове, и чувствовал, что каждое слово Чемесова бьет его в самое сердце.

— Она совсем не похожа на преступницу, — глухо выдохнул Невинский.

— Поверьте, она весьма изворотлива. Умеет затуманить голову. Уж кому, как не вам, знать об этом, Михаил Александрович, — добавил Григорий желчно, с ревностью в голосе.

Этот выпад Чемесова не понравился Невинскому, и он сухо произнес:

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— И вообще, я хотел донести на нее в тайную канцелярию, но сначала решил уведомить вас, кто она на самом деле.

— Не думаю, что через столько лет тайной канцелярии будет дело до девушки. Все уже давно позабыли о ней, — заметил Михаил.

— А я так не думаю.

Выдохнув облачко дыма, Невинский напрягся и ощутил в душе дикую потребность оградить Мари от подозрений тайной канцелярии. Даже если на самом деле она была Марией Озеровой, она все равно не заслуживала попасть под власть этого неприятного заведения. Но он видел, что молодой человек настроен уж больно решительно, и это не нравилось Михаилу.

— Значит, она была вашей любовницей шесть лет назад, — констатируя факт, глухо сказал Невинский.

— Да, это так. Я был ее первым мужчиной.

— И она любила вас? — спросил Невинский, смутившись от подробностей и видя, что молодой человек будто бравирует тем, что был у Озеровой первым.

— Когда-то она говорила, что безумно любит меня, но в настоящее время не уверен, что это было правдой.

— Отчего же вы тогда не женились на ней?

— Я хотел, но обстоятельства не позволили, — уклончиво ответил Григорий. — Но теперь я думаю, это к лучшему, так как ее свободное поведение весьма удручает меня. Она только и ищет новую жертву, мужчин, которых можно соблазнить и заставлять делать то, что ей надобно…

— Вы описываете ее так, словно она какая-то ведьма, а не девица. И смерти ей удалось избежать и соблазняет всех подряд, — заметил мрачно Невинский, не веря в то, что девушка так коварна и опасна. Михаил подсознательно чувствовал, что Чемесов мстит Мари за что-то, может быть, даже за ее холодность. Но он не мог знать этого наверняка.