Иностранная литература: тайны и демоны

Все эпосы рассказывают о торжестве сложности над простотой, причем сложность всегда представлена меньшинством. Более того, рассказывают не об объединениях, а о расколах, подтверждая тем самым гениальное жанровое определение, данное в Евангелии: «Не мир Я вам принес, – говорит Христос, – но меч». Это проза в жанре меча. И не случайно так часто образ гриффиндорского меча возникает во всех книгах семилогии о Гарри Поттере. Все великие тексты, вся евангельская традиция стоят на великих разделениях. И чем более развивается эпоха, тем больше усложняются разделения.

В Евангелии деление еще самое простое, основанное не на имманентных даже, а на приобретенных, на религиозных признаках. Существуют евреи – богоизбранный народ, своего рода библейские маги, и существуют остальные – маглы. И самое интересное, что Христос-то пришел к маглам, потому что маги его не узнали. Евреи отвергли своего мессию, сказав: «Кровь его на нас и на детях наших». Вот в этом заключается главная трагедия: Христос пришел к не искавшим его, открылся не искавшим его, пришел к последним, пришел, как помним мы у Гумилева, «…туда, где разбойник, мытарь / И блудница крикнут: вставай!»[65].

В «Дон Кихоте» мир поделился на злонамеренных дураков, на добрых обывателей и на немногих пассионарных гениев. Разделение в «Гамлете» несколько сложнее, оно не так наглядно, его трудно сформулировать. Мир поделился на три части. Одна часть – ничтожное меньшинство людей, опережающих свое время, те, кого Гамлет хранит «в средине сердца, в самом сердце сердца». Это те, кто не трус и не плут, это новые люди, люди-знания и люди-сложности – это Гамлет и Горацио, отчасти, может быть, Гамлет-старший: «Он человек был, человек во всем», – говорит о нем сын. Вторая часть – это невинные, бессознательно берущие сторону зла, такие как Гертруда и Лаэрт. И третья – злодеи, которые в этом неопределенном мире, мире неопределенных сущностей пытаются каким-то образом урвать свой кусок, – это Клавдий, это Полоний. Да и всё, пожалуй. Некоторые приписывают туда еще Фортинбраса с его тупой воинственной решимостью.

Мир Гарри Поттера бесконечно сложнее, он очень точно портретирует сегодняшний социум.

Генеральное разделение на магов и маглов трещит по всем швам: побеждают все-таки грязнокровки, побеждают полукровки; те, кто верит в имманентность и чистоту крови, терпят катастрофическое поражение. В конце концов, и Иисус Христос полукровка – он рожден от земной женщины и верховного мага. Отсюда его постоянная раздражительность: он досадует то на людей, то, бывает, на Бога, он может говорить вещи, которые абсолютно не вписываются в традицию, – это с апостолов спросится, а он Бог, ему положено. Именно поэтому и Гарри Поттер нередко ведет себя неправильно. Его адепты – правильный Рон, умная Гермиона, мужественный Невилл, а Гарри может и наорать, и сорваться, и сделать глупость, и не просчитать элементарную вещь, когда его, например, коварно заманили в Отдел тайн Министерства магии. Но ему можно, потому что он не деятель, а символ и к нему предъявляются совсем иные требования.

Грязнокровки – это волшебники, родившиеся в магловских семьях. Но есть еще более интересная категория, своего рода дауны волшебного мира. Это сквибы – люди без особых способностей, рождающиеся в волшебных семьях и всю жизнь страдающие от своей неполноценности. Да и другим категориям населения волшебного мира мы можем довольно легко найти аналоги.

Вот у Стругацких в «Граде обреченном» действует Ван – бедный китаец, который видит цель только в работе и постоянно напоминает себе и всем окружающим, что он, переводя на язык Гарри Поттера, хороший домашний эльф. Это категория честных трудяг, которые при малейшем отклонении от заданной поведенческой парадигмы бьют себя в грудь, по голове, по попе, куда угодно, лишь бы нанести себе максимум увечий. И если мы посмотрим вокруг себя, то увидим, что домашних эльфов существует вокруг нас огромное количество. И заметим: домашние эльфы всегда разделяют воззрения хозяина, но стоит им поменять хозяина, и они становятся ужасными демократами. Как только их перестают обрабатывать по телевизору или как только им дают носок, то есть хоть какое-то свое дело, они начинают резко отличаться от домашних эльфов – они становятся свободными людьми. Причем – и это очень точно подчеркивает Роулинг – они, как правило, гибнут, купив себе свободу. Ведь Добби не просто так погиб. Как мы знаем по биографии Эзопа и пьесе Гильерме Фигейредо «Лиса и виноград», если Эзоп обретает свободу – он, как свободный человек, идет на смерть: «Где ваша пропасть для свободных людей?»[66] Глубоководная рыба не рождена плавать в мелких водах, привыкший к угнетению не рожден жить в условиях свободы. Добби гибнет потому, что совершает свой первый главный поступок.