Иностранный шпионаж и организация борьбы с ним в Российской империи (1906–1914 гг.)

Чтобы согласиться с мизерностью выявленного показателя, сопоставим его с результатом обработки 28-ми газет и журналов, напечатанных в период с 1900 г. по второе полугодие 1912 г. В ходе проведенного исследования (о его эмпирической основе упоминалось выше) мы сумели установить следующее: в каждом четвертом из прочитанных источников встречаются упоминания о секретах армии и флота. Говорит ли это о малочисленности или, напротив, свидетельствует о множественности таких новостей? Сравнивая их число с заметками революционного толка (во время и после первой русской революции), приходим к выводу о том, что оно было невелико. Вспоминая же иностранный опыт и существовавшие в Австро-Венгрии, Германии и Японии «жесткие контрразведывательные режимы» (в том числе предусматривавшие тотальную цензуру прессы)[616], делаем обратное заключение – о регулярном и повсеместном освещении военной и военно-морской проблематики (несекретного/секретного содержания) в отечественной печати. А если учесть тот факт, что общий объем просмотренного газетно-журнального материала был незначительным (всего 28 единиц хранения или 600 номеров), с известной долей вероятности можно утверждать, что за пределами нашего поиска остались сотни периодических и иных печатных изданий, а также десятки публикаций, раскрывавших военные тайны России.

Поэтому, на фоне нередко встречавшихся до 5 июля 1912 г. (т. е. до появления закона о шпионаже) статей о боевой готовности или технической оснащенности российских вооруженных сил, практика их опубликования в гражданской прессе после указанной даты заметно поубавилась. Отметим лишь два упоминания о военных новостях, противоречивших обновленному уголовному законодательству, и о соответствующих санкциях в отношении виновных лиц. Из газеты «Варшавские последние новости» видно, что редактор газеты «Утро России» Николаев за помещенную в № 187 от 14 августа 1912 г. статью «Печать и вопросы государственной обороны» подвергнут градоначальником Варшавы денежному штрафу в размере 500 руб. с заменой при неуплате арестом на срок 3 месяца[617]. Из циркуляра МВД, адресованного губернаторам, узнаем, что 30 декабря 1912 г. петербургский комитет по делам печати наложил арест (т. е. отобрал предназначенные к распространению экземпляры вышедшего периодического издания) на брошюру под заглавием «ОБОРОНА (политико-экономический и стратегический очерк)». Ввиду наличия в ней признаков преступления, против хозяина издавшей ее типографии В.Ф. Кришбаума было возбуждено судебное преследование[618].

Несмотря на намечавшуюся тенденцию роста всеобщей законопослушности на российском рынке информационных услуг и роста правовой культуры в умах гражданских корреспондентов, Перечни 1912, 1913 и 1914 г., подготовленные центральными исполнительными органами власти, оказались несовершенными. Уязвимым для каждого из них местом, способным разрушить целостность и эффективность функционирования всего их защитного механизма, являлось примечание (раздел «Примечание»). Именно оно выводило за рамки правового поля сведения, которые уже опубликовали или предполагали опубликовать Правительствующий Сенат, военное и морское министерства.

Мы предприняли попытку проведения историко-лингвистической экспертизы наиболее популярных к началу XX в. военных и морских изданий («Артиллерийский журнал», «Интендантский журнал» и «Морской сборник»[619]) с целью оценить их привлекательность для потенциальных шпионов. Хронологическим диапазоном наших усилий был определен июль 1912 г. – июнь 1914 г.

К каким выводам удалось придти? Во-первых, все теоретические труды в этих источниках писались не штатными публицистами, а кадровыми военнослужащими, порой имевшими боевой опыт и специализировавшимися в конкретной области военного знания. Во-вторых, языковым особенностям их письменной речи была чужда эмоциональность и восклицательность, пафосность лексики и фразеологии, описательность подачи материала, склонность к постановке риторических вопросов. Напротив, авторский стиль отличался строгим отбором языковых средств, сдержанностью в высказываниях и оценках, обстоятельным характером изложения, обоснованностью тезисов и положений, опорой на эмпирику. В-третьих, многие из публикаций указанных журналов возбуждали опосредованный интерес неприятеля. Примером тому являются сообщения о кадровых перемещениях и циркуляры Главного морского штаба («Морской сборник») или сообщения на военно-хозяйственную тему и циркуляры Главного штаба («Интендантский журнал»). Непосредственное внимание противника приковывалось к разделу «Извлечения из журналов Артиллерийского Комитета Главного артиллерийского управления Военного министерства» («Артиллерийский журнал»), где регулярно помещались сведения, по сути, секретного содержания (об этом мы кратко высказались выше).