Иностранный шпионаж и организация борьбы с ним в Российской империи (1906–1914 гг.)

Совершенно иная картина наблюдалась после середины 1911 г., когда перечисленные на образование контрразведывательных отделений при штабах военных округов и Главном управлении Генерального штаба крупные ассигнования дали о себе знать. Они не только покрыли текущие расходы на организацию службы контрразведки, но и способствовали ее скорейшему и успешному функционированию. По данным Н.В. Грекова[624] и нашим подсчетам (см. Приложение 3), основная масса иностранных шпионов в России межвоенного периода была задержана в 1912–1913 гг. Достоверность этого заключения подтверждает и статистика по Варшавскому генерал-губернаторству (Варшавскому военному округу), ставшему в последние предвоенные годы местом наибольшей концентрации агентов стран-лидеров Тройственного союза. В 1912–1913 гг. в ходе формального дознания и/или предварительного расследования жандармские и следственные органы предъявили обвинения 61-му германскому и австрийскому шпиону. Этот показатель был равен общему числу лиц, арестованных и обвиняемых на территории Варшавского генерал-губернаторства в сотрудничестве со спецслужбами Германии и Австро-Венгрии в 1907 г., 1909–1911 гг. и первой половине 1914 г. (см. Приложение 7).

Помимо недопонимания важности немедленного отчисления дополнительных денег на борьбу со шпионами и возможных непоправимых последствий для обороноспособности Российской империи от неподконтрольности шпионажа, спустя некоторое время в министерской среде выяснилось, что подписанный царем закон от 5 июля 1912 г. «О шпионаже» был совсем небезупречным. Уже через четыре месяца после принятия этого закона военное министерство просигнализировало о выявлении одного из его слабых мест. Оказывается законотворцы, запретившие полеты воздушных судов (аэростатов, дирижаблей, аэропланов, бипланов) над укрепленными территориями приграничных с Европой российских военных округов, оставили без ответа важные вопросы. Что делать пограничникам в том случае, если воздушный разведчик проигнорировал их требование приземлиться и выказал намерение улететь обратно (в том числе за пределы России)? Может ли в этом случае пограничная стража применять оружие на поражение? Могут ли военные и полиция на подконтрольных себе местностях открывать огонь по нарушителям воздушного пространства России и ее укрепленных районов?

В отличие от этих вопросов, на урегулирование которых руководителями военного министерства, МИД, МВД, Отдельного корпуса пограничной стражи миннфина и Совета министров было потрачено более полутора лет (конец 1912 – середина 1914 гг.)[625] (причем столь длительная процедура не могла не повлиять на ослабление основ СВБ России), к примеру, разрешение возникшей коллизии в Перечнях сведений по военной и военно-морской частям (публикация которых запрещалась) даже не было вынесено на обсуждение.

Ни военных, ни полицию, ни тем более высшие исполнительные и законодательные органы власти не беспокоил противоречивый характер содержания всех Перечней. С одной стороны, их отличало наличие полного запрета на освещение в гражданской прессе военных и морских тем, способных раскрыть секреты государства. С другой – они санкционировали бесконтрольность и вседозволенность профессиональной деятельности правительственных и военных (морских) средств печати, идущей в разрез некоторым положениям нового закона о шпионаже. Иными словами, то, что категорически (под страхом уголовного наказания) не позволялось одним, для других было нормой, и не подпадало под состав преступного деяния. В конечном счете, более чем за два года, предшествующих Первой мировой войне, рассматриваемым Перечням не суждено было стать непреодолимым юридическим заслоном, действие которого распространялось бы на всю печатную продукцию без исключения. Правительственная и официальная военная/ морская пресса продолжали быть уникальным источником «утечки» важных государственных сведений за рубеж.

Таким образом, в межвоенный период был заложен фундамент СВБ России в условиях мира. В дополнение к полиции (надзорно-профилактическая функция), жандармскому корпусу (оперативно-разыскная функция по общеуголовным делам), следствию (функция предварительного расследования), прокуратуре (обвинительная функция) и судебным учреждениям (функция правосудия), в системе появились и недостающие взаимосвязанные компоненты. Ими стали специальная служба, осуществлявшая оперативно-разыскную деятельность по делам о шпионаже, а также модифицированный закон о противодействии шпионам и его подзаконные (ведомственные) акты. Достоинство СВБ заключалось в функциональной гибкости ее разработчиков, т. е. готовности и способности официальных представителей центральных и высших органов власти выявлять, признавать и устранять слабые места. Те же из недочетов, которые государство категорически отказывалось увидеть и исправить, демонстрировали его очевидную неспособность к дополнительным переменам, призванным оптимизировать работоспособность системы и продлить ресурс ее жизнедеятельности.