Иностранный шпионаж и организация борьбы с ним в Российской империи (1906–1914 гг.)

Кроме того, гератский правитель «Наиб уль-Хукумэ», командующий войсками Гератской провинции и начальник охраны афганской пограничной линии «Зерин-Хан» имели в указанных местностях, а также Ташкенте, Самарканде, Асхабаде и Мерве 21-го шпиона из числа соотечественников. Прикрываясь купеческим статусом, ведя разъездной образ профессиональной деятельности, зная разговорный русский язык, некоторые из них были кадровыми военными. Так, «Гуссейн Маха-Дани» из Герата в Записке назван «главнейшим разведчиком» (кстати, он же числился «знакомым братьев Алиевых»), а «Мамет-Юсуф» – «разведчиком-специалистом»[468].

Вывод:

Уникальные данные об особенностях функционирования афганской военной разведки, полученные заведующим асхабадским разыскным пунктом штабс-ротмистром Прушевским, позволяют сделать вывод о сетевом характере сбора Афганистаном военных данных о России в определенное время и на конкретном участке ее южной обороны. Главным тому аргументом является не только значительный (и частично квалифицированный) агентурный ресурс, занятый опосредованно или непосредственно в шпионаже, но и наличие внутри сети коммуникативно-профессиональных связей (между самими агентами, между агентами и их осведомителями из военной среды).

1.4. Публикации на военную и морскую темы в средствах периодической печати России как источник «утечки» важных сведений за рубеж

Немалая часть читателей (офицеры, чиновники и др.), движимая профессиональными увлечениями, предпочитала военные/морские журналы, на страницах которых обсуждались вопросы внешней безопасности Российской империи. Однако большинство населения, обеспокоенное судьбой Отечества, все же приобретало военную и гражданскую прессу, детально хронометрировавшую военно-политические события, происходившие в нем и за его пределами в начале XX в. (в предвоенные и военные годы).

Обращение ко времени, предшествовавшему началу дальневосточного конфликта 1904–1905 гг. и периоду самой войны (выходящее за хронологические рамки нашего исследования), поможет обнаружить журналы и газеты, традиционно удовлетворявшие потребительский спрос на военные новости, и убедиться в важности их содержания для иностранных разведок (в первую очередь, японской и германской). Этот же поход позволит понять, как задолго до наступления мирных условий жизнедеятельности (межвоенного периода) русская периодическая печать превратилась в один из доступных и не запрещенных законом каналов «утечки» несекретных/секретных сведений о военной и морской сфере России (в том числе за рубеж).

Начнем с упоминания об особом месте, которое занимали публикации «Артиллерийского журнала». В издании Главного артиллерийского управления (далее – ГАУ) военного ведомства за 1900–1902 гг. можно найти заметки с такими названиями, как: «О результатах испытания опытной партии 9-дм. пироксилиновых снарядов, длиною в 2,5 калибра, Брянского завода», «О результатах испытания стрельбою 8-дм. легкой пушки на Пермском заводе», «О результатах испытания первой партии 6-дм бронебойных бомб, изготовленных Пермским заводом для пушек Канэ»[469].

Для командного состава армии (как основной аудитории журнала) заголовки являлись лишь ориентирами для искомых новостей, тогда как иностранный читатель (тот же военный атташе) мог почерпнуть в них иные сведения. Его осмыслению подлежали количество и расположение заводов-подрядчиков военного министерства, профиль их производства, наличие у заводов штатных войсковых полигонов, степень квалификации инженерно-технического персонала, результаты испытаний новых стрелковых вооружений и боеприпасов к ним, уровень ремонта имевшихся образцов оружия.

Востребованность «Артиллерийского журнала» в узких читательских кругах была обусловлена важностью первоисточника, помещавшего в нем материалы, а также актуальностью последних. Многие сообщения являлись извлечениями из журналов Артиллерийского комитета ГАУ военного министерства. Члены комитета подводили в них итоги приемки новых и отремонтированных артиллерийских орудий, рассматривали рационализаторские предложения и принимали по ним решения. Причем от даты проведения полигонных испытаний опытных образцов или вынесения заключений по теоретическим вопросам до появления в свет резюме в виде печатных заметок проходило не более двух-трех месяцев[470].

Военная пресса, задуманная как официальный источник получения и углубления профессиональных знаний офицерского корпуса и трибуна для дискуссий по злободневным вопросам взаимодействия родов войск, совершенствования средств вооружений, состояния иностранных армий, в канун и во время Русско-японской войны могла стать предметом пристального внимания разведывательных органов потенциальных противников России.