Инсайт

Но музыкант уже сменился Шутом, чтобы не отнимать у брата драгоценную возможность обнять возлюбленную, а заодно получить, заслуженную её спасением, благодарность. Килан затаил дыхание и вцепился в девушку так, словно это было последнее объятие в его жизни. При других обстоятельствах он бы вряд ли смог держать себя в руках, но ожоги удерживали его от дополнительных движений. Весьма удачное обстоятельство в его ситуации. Он не мог её даже по спине дружески похлопать, что уж там говорить о большем.

– Мне так жаль! – Всхлипнула Ева. – Эти ожоги! Мориус говорит, что останутся следы…

– Это меня не пугает, – ответил Сомбер, вернувшись к управлению телом, – лишь бы ты моего лица не испугалась. Главное, что у нас всё получилось.

– А твои руки… как же ты теперь будешь играть на лютне?

– О, Боги! – в шутку ужаснулся Сомбер. – Теперь придётся нарабатывать на пальцах новые мозоли!

В комнату спиной вперёд и с подносом в руках протиснулся Стром. По-медвежьи он развернулся и тут же застыл на месте.

– Я, кажется не вовремя, – испуганно крякнул он, увидев плачущую Еву в неуклюжих объятиях Цербера.

– Нет, всё в порядке, – ответил Сомбер, – входи.

Стром осторожно поставил поднос на тумбу.

– Вот, что нашёл. Мо говорит, вам нужны силы для восстановления.

Еды было на двоих. Ева так же, как и Цербер, нуждалась в поддержании сил.

Есть не хотелось, но через несколько минут пришёл Мориус и заставил соблюдать дисциплину. Голос его вновь обрёл сталь. Такому доктору перечить было трудно.

– Как в лазарете. – Пошутила Ева.

– Хуже, – улыбнулся Мориус, – там один врач на десяток раненых, а здесь я один на вас двоих. Практически персональный доктор. Это даёт мне возможность пристально наблюдать за вашим состоянием и принимать соответствующие своевременные меры. Например, насильно кормить!

– Да уж, это так бесчеловечно! – Хихикнул капитан, разжигая камин. – Ты просто надзиратель какой-то.

– Кстати, – подал голос Шут, – почему тебя называют посланником смерти? Ведь ты вытаскиваешь людей буквально с того света. Почему тебя боятся, Мориус?

Шут хотел было задать ещё какой-то вопрос, но Ева сунула ему в рот кусок пирога с мясом, и Шут замолк.

– Тебя ещё и так называют? – поинтересовалась Ева.

– У меня много подобных прозвищ, – кивнул Мориус, – возможно, это из-за того, что я прихожу только к безнадёжным больным. К тем, от которых уже все отказались. Их редко удаётся вылечить и люди стали бояться и болтать разное, считая, что я прихожу за их душами. Слухи всегда рождаются из-за страха.

– Кстати, о душах, – вспомнила Ева, – что с Дарием?

– Щит сработал и он ушёл. – Коротко ответил Лорд. – Ко всему прочему, пока ты спала, Шут рассказал нам кое-что о Некроманте. Помнишь, ты спрашивала?

– Помню, конечно. А что рассказал Шут?

– Некромант умер несколько лет назад. Поэтому, – лорд опустил руку в карман чёрных брюк, вынув оттуда кольцо с изумрудом на длинном чёрном шнурке, – я решил, что мне оно больше не нужно. И хочу, чтобы ты взяла его себе.

– Почему его?

– Изумруд нужен для проведения обряда экзорцизма. Но раз Некроманта больше нет, то и одержимых больше не будет. Кольцо напоминает мне о том, о чём мне хотелось помнить раньше, но я и так не забуду. Лишний раз думать о прошлом я не хочу. А тебе оно будет напоминать о дне, когда ты родилась заново. Возьми. Пусть будет твоим оберегом и впредь.

С этими словами Мориус надел шнурок с кольцом девушке на шею. Камень красиво поблёскивал в рассветных лучах.

Так вот, что это светилось, когда она очнулась!

– Камень светился, я помню.

– Ты что-то видела? – Поинтересовался Мориус.

– Да, свечение. Сильное зелёное свечение. Разве вы его не видели? – удивилась Ева.

Мориус отрицательно помотал головой. Стром сделал то же самое. Ева вопросительно посмотрела на Шута. Тот пожал плечами.

– А меня там не было.

Капитан неодобрительно поджал губы, пристально глядя на Шута. Тот, не обращая ни малейшего внимания на осуждающий взгляд друга, спокойно откусил от пирога, поднесенного к его лицу Евой. Шут был всем доволен. Сбылась та маленькая мечта, о которой он грезил несколько часов назад: они все вместе болтают о чём-то, Ева рядом с ним, жива и здорова, ещё и кормит с рук. О большем он и думать не смел. Беспокоила боль от ран, но Шут отважно терпел её, считая это платой за жизнь девушки.

Спустя несколько дней Ева совсем поправилась, кашель прошёл, а помятые рёбра перестали болеть. Ей очень повезло, что Мориус не сломал их тогда. Позже он и сам удивлялся этому: «Ты крепче, чем кажешься» – отмечал он.

Примерно раз в 3 дня они ездили в дом Евы, чтобы проверить, как идёт реставрация (Мориус уже нанял рабочих). Нондиверы подрастали, а Ева всё ещё до конца не понимала, какой от них толк. Было ли на самом деле то проклятие, о котором говорила ведьма? Может, Ева напрасно пила отвар из белых растений столько лет? Мориус, будучи лекарем, заинтересовался цветами и даже взял несколько стеблей для исследования, однако, ничего необычного в них не нашёл. Ева объяснила это тем, что цветы набирают мощь зимой, после цветения.

На дворе стояла осень.