ИНСАЙТ

– Да. Я ищу правды. – я, легко, будто кто-то подсказывал мне, как это сделать, дотянулся до дремлющего в подсознании безумия, и оно послушно перетекло в правую руку. Кисть заколола сотня маленьких иголочек. Привратник, тем временем, вздохнул с облегчением:

– Опасное ты выбрал время, паломник, чтобы явиться в Храм. За пределами освещённых кварталов бушует ужас, но мы рады, что ты добрался. Сейчас я вызову братьев, чтобы тебя проводили.

– Нет. – скопировав движение Серафима и преодолевая отвращение, я схватил Озарённого за лицо. – Думаю я найду дорогу.

И отпустил туго сжатую пружину в ладони. Ощущение, похожее на электрический разряд, пронзило моё предплечье и заставило привратника задёргаться, будто через его тело пропускали ток. Тьма жадным языком рванулась вперёд, проникая через пустую глазницу в разум фанатика, погружая слабое сознание в калейдоскоп кошмара.

«Дверь. Дверь. Дверь.»: я, как мантру, мысленно повторял слово, сконцентрировавшись на желании попасть внутрь. Почти физически я чувствовал, как шипастые отростки шарят по его сознанию, задевая чувствительные участки, от чего тело сотрясали новые конвульсии. Наконец, они нашли нужное. Оплели. Забурились внутрь. Левая рука привратника внезапно перестала дрожать и резко рванулась к двери, чуть не заставив меня отпрянуть. Чётко и спокойно, словно отдельный от хнычущего и подёргивающегося тела организм, пальцы выбили по крепким доскам замысловатый ритм. Услышав за дверью шаги и приглушённую ругань я разорвал контакт. Оставляя после себя опустошённую оболочку, тьма, оскверняя и поглощая всё на своём пути, впиталась обратно в мою ладонь. Принеся с собой ещё одну искорку чужого разума. Ещё одну вспышку силы. Ещё один голос.

Привратник с отвисшей челюстью и почерневшей вокруг глаз кожей сполз на ступени, пуская слюни и что-то невнятно бормоча. Я отступил вбок от двери, вооружившись ножом, который постарался прикрыть полой хламиды. Ненависть к белым крысам, со времени ухода из Шпиля тлеющая в душе, наконец получила возможность вырваться. Не знаю, она ли была причиной, или моё превращение в монстра. Но убивать оказалось куда легче, чем я ожидал. И приятнее.

Тем временем дверь, скрипнув, приоткрылась. На крыльцо, прикрыв глаза от всё усиливающегося дождя, вышел парень в белом, с крепким деревянным дрыном, закинутым на плечо. Совсем молодой, с ясными, голубыми, смешливыми глазами. Которые тут же изумлённо расширились в наивном удивлении, когда мой нож погрузился ему под рёбра.

– Чтххх…. – окончание фразы поглотила хлынувшая изо рта кровь, и тяжёлое тело сползло на камни. Я, не размышляя, почувствовав непонятное желание (ГОЛОД), присел рядом и, приподняв его голову за волосы, всмотрелся в закатившиеся глаза. Силы не было. Он просто умер (СЛИШКОМ БЫСТРО). Пожав плечами, я подтащил тело к краю площадки и сбросил вниз, сбоку от лестницы, так, чтобы его нельзя было увидеть, выглянув из дверного проёма. Привратника, всё ещё что-то лепетавшего, я усадил в ту же позу, в которой он сидел до этого. Ноги скрещены, ладони на коленях. Тело, лишившееся души, послушно сохраняло положение, которую ему предали.

Удовлетворённо кивнув самому себе, я вошёл в дверь и оказался в Храме. Чтобы тут же рухнуть на колени, хрипя от боли. Свет и давление, которое я ощущал снаружи, оказалось ничем в сравнении с тем, что я испытал сейчас. На плечи словно с размаху опустили несколько мешков камней. Кости скрипели и выкручивались, мышцы трещали от напряжения, сокращаясь совершенно независимо. Спазмы продолжались несколько минут, в течение которых я был совершенно беспомощен. Появись в это время хоть один фанатик… Но пустой каменный коридор, залитый непонятно откуда берущимся, режущим глаза жемчужным сиянием, на счастье оставался пуст. Когда меня отпустило я, слегка покачиваясь, смог подняться на ноги. Голова кружилась и в ушах звенела непривычная тишина. Постоянный шёпот, который я давно привык не замечать, исчез. Исчезли голоса поглощённых. И тьма. Я чувствовал, что она там, потянулся вовнутрь, коснулся её, но с огромным трудом, хотя только что она сама рвалась наружу так, что приходилось прилагать усилия, чтобы сдержать этот поток. Сначала я обрадовался. Появилось обманчивое ощущение свободы, которое тут же сменилось страхом. Я понял, что слаб, как дитя. Навалилась боль, усталость и голод. Обычный, человеческий голод истощенного тела. Я едва не рванулся назад под дождь к ощущению пьянящей силы, которое так незаметно стало частью меня. Но тут в тугих струях дождя снаружи мне померещилась угловатая фигура в чёрном. Скрывающая лицо жуткая маска с хищным клювом, предостерегающе качнулась из стороны в сторону и пропала. Мираж заставил меня успокоиться. Вспомнить о том, зачем я пришёл. Я притворил дверь, оставив, правда, узкую щель между ней и косяком, и, опираясь о стену, потащился по коридору, ориентируясь на тихое, монотонное пение.