Инспекция. Число Ревекки

Она взяла одежду и, придерживаясь за зловонный выступ с сортирными дырами, встала. Грудь ее колыхнулась. Мне нестерпимо захотелось дотронуться до этих плодов, узнать, каковы они, такие огромные, на ощупь. Я чуть слышно сглотнул, кажется, она заметила. Не говоря ни слова, она уронила свою робу, подошла ко мне и развернулась. Я схватил ее за шею, грубо притулил к стене и заставил нагнуться. Быстро расстегнул штаны, брезгливо раздвинул ей ягодицы и вошел. Одной рукой я продолжал держать ее за шею, другой грубо мял грудь. С каждым толчком она ударялась лбом о стену, но мне было плевать. Я сделал еще пару движений и почувствовал, что пора. Резко вышел и, развернувшись, кончил в сортир, смешав свою сперму с дерьмом Биркенау.

Оправившись, я оттолкнул женщину, которая теперь начала вызывать отвращение. Развернулся и пошел прочь из барака. Ублюдок Хуббер…

1 ноября 202… Лекция № 5

Преподаватель опаздывал. Вся группа была уже на месте и с нетерпением поглядывала на дверь. Это было первое занятие после его больничного, продлившегося почти месяц. Наконец он появился. Как ни в чем не бывало, жуя на ходу шоколад, он прошел к своему столу и бросил на него кожаный портфель. Доел шоколадный батончик, прицельно запустил смятую обертку в мусорную корзину и только после этого довольным взглядом окинул студентов.

– Салют!

Доставая записи из портфеля, он насмешливо проговорил:

– На кой черт я закинулся этой промышленной сахарной отравой, когда был вполне сыт? – Он сокрушенно покачал головой, будто испытывал вину за неблаговидный поступок. – Мы явно скатились до уровня, когда удовлетворение постоянно растущих потребностей и избыточных желаний стало поводком, на котором нас держат все эти концерны и компании. Избыточных желаний, – еще раз подчеркнул он.

– Так было всегда, – проговорила Агата, стараясь сдержать смех.

Он посмотрел на нее, и его лоб разгладился. В глазах появился интерес, как было всегда, когда он нащупывал некую любопытную мысль, которую можно было развить в занятный монолог.

– Думаю, вы правы. Насущные потребности – вот что управляет судьбой нации, как бы нелепо это ни звучало.

Он вскинул указательный палец и стал покачивать им в такт своим словам, словно это помогало ему выуживать их в нужном порядке и собирать из них правильно оформленные мысли. Говорил он медленно, будто все это диктовалось кому-то под запись:

– Если государство создает условия, при которых массы сами в состоянии обеспечить себе удовлетворение этих потребностей, то такое государство – успешное. И тогда задача государственных учреждений… хм… их задача… – он снова на секунду замялся, будто наткнулся на кочку, но тут же перескочил ее, – попросту не мешать. Не создавать условия, при которых невозможно обеспечить собственное благосостояние. Кажется, нет ничего проще. Но и с этой задачей, выходит, не всегда справляются, как мы выяснили на прошлом занятии. – Преподаватель скользнул задумчивым взглядом по Арману. – Военные конфликты, коррупция, скрытая диктатура, которая ведет к ущемлению прав и свобод, усиление силовых структур из-за страха власти потерять бразды правления – все это сценарии, при которых массы не всегда способны самостоятельно и успешно заниматься своим благосостоянием. Но чем больше они скатываются в недовольство, тем выше уровень деспотизма власти, поскольку деспотизм этот напрямую зависит от ее же страха. Глупо думать, что усиление силового режима способно привести к порядку и стабильности на долгий срок. Это только грубое лечение организма жаропонижающими, которые не лечат, но загоняют болезнь глубоко внутрь. Там она постепенно перекинется и на другие органы и рано или поздно поразит всю систему целиком. А затем все равно вырвется наружу уже вместе с безобразными патологиями.

Преподаватель продолжал увлеченно играть в свой словесный конструктор.

– И в этот момент что? Мы уже как-то упоминали это примечательное явление. Ну же, смелее! – подначил он.

– Революция? – тут же проговорила Агата.

– Именно. Это мгновение рождения революции! В этот момент любой может овладеть обществом, которое ждет перемен, и повести его за собой. Закономерный вопрос: что стало причиной?

Преподаватель привычно сложил руки на груди и присел на край стола.

– Глупость власти?

– Еще.

– Трусость власти?

– Жадность правительства?

– Стадное чувство у толпы?

– Избыточные потребности? И желание удовлетворять их?

На каждый ответ преподаватель кивал.