Инспекция. Число Ревекки

– Верно, речь о нашем формировании с детства. Схема примерно одинакова во всех цивилизованных режимах с небольшими поправками на местный менталитет. То, что мы называем образованием, – чаще всего зубрежка с последующим пересказом наставнику, который наградит вас высоким баллом или, наоборот, пожурит низким. Вместо объяснений – утверждения. При такой системе детям проще следовать чужим указаниям, принимать их и подлаживаться под ситуацию вместо того, чтобы менять ее. Это укореняется в нас настолько прочно, что мы и далее во взрослой жизни слушаем и пересказываем нечто, утвержденное кем-то. Но таким способом мы учимся не только сложению и вычитанию. Так мы учимся бояться, сопереживать, сдерживаться, проявлять безразличие или презрение – все это навыки, которым нас обучает социум. Что такое хорошо и что такое плохо? Эти интуитивные понятия не передаются генетически, они формируются средой. А среду, в свою очередь, формируют для нас родители, для них – их родители и так далее. И эта рукотворная среда порождает кардинально разные жизненные сценарии: например, средняя продолжительность жизни женщины в Исландии восемьдесят три года, в Центральноафриканской Республике эта женщина едва дотянет до пятидесяти. Там же детская смертность – сто на тысячу, а в Австрии – около трех на тысячу. В России девяносто девять процентов умеют читать, а в Нигерии не дотягивает и до двадцати. Сразу думаешь: хорошо, что не в Нигерии родились, правда? Но зато в России ВВП на каждого – меньше тридцати тысяч долларов, а в Сингапуре – почти сто тысяч. Уже хочется в Сингапур, согласны? Но пока довольствуйтесь умением читать и писать, в Нигерии и того нет.

Студенты засмеялись.

– Сегодня после занятий вы отправитесь домой и, думаю, доберетесь без приключений. А в Судане, Сомали или Колумбии вы, скорее всего, были бы ограблены или изнасилованы прямо по пути… Видите, сколь разные жизненные схемы предоставляются новорожденным в зависимости от среды, в которой он сделал первый вдох, первый шаг и произнес первое слово. Понимаете? Что-то, что мы считаем абстрактным, что-то из области нравственного, чувственного, влияет на вполне конкретные вещи – на продолжительность жизни, грамотность, детскую смертность… Оно формирует среду, в которой существует целый народ. А потом эта среда уже начинает управлять генами. Особенно среда влиятельна в детском и юношеском возрасте – когда лобная доля больше всего зависит от сигналов извне, но отстает в развитии от остальных отделов мозга. Взаимосвязь этих незримых процессов просто поражает! Будто сама природа притормаживает развитие той части мозга, которая опирается на влияние генов, в пользу развития за счет среды. И это настоящая эволюционная веха! Ведь это позволяет мозгу как можно дольше не подчиняться влиянию генов, но дать возможность среде и ее моральным и этическим нормам формировать личность. Что важно для потомства, особенно того, у кого, скажем так, не самые достойные производители.

– Но ведь это не всегда круто, – заметила Агата. – Родился ты в Сомали – и каким тебя сделают сомалийские реалии?

– Верно. Евреи не выбирали родиться евреями накануне холокоста, индейцы не выбирали родиться индейцами накануне прибытия первых кораблей из Старого Света, тутси не выбирали родиться тутси перед заключением Арушских соглашений, а камбоджийцы не выбирали Камбоджу с режимом Пол Пота. Но человек – это часть социума. И может влиять на формирование таких сред в принципе. Может попустить, может всеми силами противостоять…

И в аудитории вновь повисла тишина. Преподаватель внимательно заглядывал в глаза студентов, пытаясь понять, удалось ли ему донести главную мысль.

– Ну а генное наследие, увы, остается лишь безропотно принять, – внезапно добавил он.

– А мне кажется, это отличная новость, что не гены нами управляют, а внешний мир, – вмешался Александр.

– Это тонкий момент. Гены не основные управители, – он выделил нужное слово, – но ген и среда влияют друг на друга. Сам по себе ген ничего не определяет в вашем поведении. Да, я могу быть носителем так называемого дурного гена (скажем так для простоты понимания). Но что разбудит этот дурной ген и заставит его влиять на мое поведение? На прошлой неделе я добавил вам в список литературы работы Сапольски[60]. Вот вам отличный пример из его изысканий. Есть так называемый ген воина, ген MAOA-L… – Преподаватель подошел к доске и крупно написал аббревиатуру. – Так его окрестила пресса, охочая до громких заголовков. Считается, если он присутствует у человека, то его агрессия утраивается. Но правильнее сказать, что утраивается вероятность агрессии. Понимаете?

Он вновь дал студентам несколько мгновений для понимания.