Интегрировать свет

Конечно, светлые ещё не один час стенали по убитому Повелителю, бурлили и спорили, пытаясь поверить тому, что услышали, и принять, что в войне нет нужды. Но в конце концов, вняв увещеваниям своей любимой принцессы и новоявленного Повелителя Дэнимона — которого любили не меньше Навинии и больше его почившего отца, — успокоились.

И тогда, позвав Акке, Навиния и Дэнимон передали дроу приглашение на новый пир…

— Если дети Вини когда-нибудь попросят маму поведать трогательную историю их знакомства с папой, — задумчиво молвил Фаник, глядя на возвышение, где восседали Алья с Навинией, — мне хотелось бы при этом поприсутствовать.

Усмехнувшись, я проследила за взглядом принца.

Четверо владык сидели за высоким столом бок о бок, и Навиния, скармливая Клементу какое-то лакомство со своей тарелки, беззаботно щебетала о чём-то с владыкой дроу. Рядом — Первые Советники: тот самый лепрекон, которого я уже лицезрела на давнишних переговорах во дворце тёмных, Лод, Эсфориэль… и Мирстайл. Конечно, другие советники Навинии роптали, что принцесса поставила над ними какую-то зелень; но та любезно напомнила им, что раньше они собирались сделать эту зелень своим королём, при этом оставив законную Повелительницу на растерзание врагам, и те быстро умолкли. Народ же только обрадовался этому известию — Стайл успел им полюбиться, — и честил на все корки вероломного покойничка, занимавшего этот пост ранее.

Я понимала, что положение Мирстайла скорее фиктивное. Да и сам несостоявшийся владыка людей, как мне казалось, это понимал. Но зачем назначать действительно сильного Советника на то недолгое время, что осталось до свадьбы принцессы с Альей? Навиния и сейчас чутко прислушивается к мнению Повелителя дроу, которому советует Лод. А после свадьбы наследник рода Миркрихэйр займёт свой почётный пост подле того, кто будет править и дроу, и людьми.

Конечно, это случится не прямо сейчас. Надо, чтобы дроу окончательно вернулись в подлунный мир, чтобы люди привыкли к миру с теми, кого они приучились бояться — тогда весть о помолвке не вызовет возмущений. По этой же причине Навиния не стала разгонять всех своих предателей-советников сейчас, хотя очень хотела: смене органов власти лучше происходить постепенно, дабы не подбивать обиженных подданных на подстрекательства к бунту. Лод поручил иллюранди бдительно отслеживать опасные настроения среди эльфов и людей, и несколько человеческих индивидуумов, которых не устраивал ни мир с дроу, ни возвращение своевольной принцессы, уже сидело в дворцовых темницах. Вроде бы у остальных это отбило желание к разговорам на подобную тему… но, с другой стороны, и времени пока прошло всего ничего.

Лепреконы на этом пиру были единственными, кто смотрел на дроу без всякого напряжения. Сейчас их Повелитель, меднокудрый, казавшийся совсем юным, о чём-то смеялся с Альей: так же, как смеялся, когда Лод в начале пира с торжественным поклоном преподнёс ему ларец с чёрными жемчужинами. Принять артефакты обратно венценосный лепрекон отказался, а кражу из своей сокровищницы назвал восстановлением справедливости. Лишь сказал, что теперь ему ясна причина таинственного побега его казначея, над которым он ломал голову все эти дни — подозревая доселе честнейшего старика в хитроумных растратах, не обнаружившихся даже после тщательнейшей проверки бумаг.

А ещё с непреклонной улыбкой попросил Повелителя дроу как-нибудь по секрету поведать, как нам удалось это провернуть: чтобы учесть ошибки на будущее.

— Если у нас с Лодом когда-нибудь дойдет дело до подобного рассказа, — негромко сказала я, — наша история будет не лучше.

— Насколько я знаю, он спас тебе жизнь, — заметил Восхт с ухмылкой. — Это романтично.

— А потом нацепил на меня ошейник и держал на коврике перед камином.

Колдун поперхнулся вином.

— Что, правда?

— Нет, конечно. К моменту, когда я поселилась на коврике у камина, с меня уже милостиво сняли ошейник. Так что я всего-навсего спала вместе с комнатной собачкой.

Улыбнувшись недоверчивому ужасу в глазах Восхта, я потянулась к блюду с фруктами. За время, проведённое у дроу, где меня не баловали свежими углеводами, успела по ним соскучиться.

Забавно. А ведь сухое изложение фактов и правда звучит довольно страшно.

И насколько всё меняют маленькие детальки.

— Как бы там ни было, обязательно найдутся те, кто будет видеть в моей истории унизительную участь домашней зверюшки. Жалеть бедняжку… или презрительно морщиться от того, что меня, несчастную влюблённую дурочку, это не особо смущало. Видеть стокгольм… извращённую привязанность жертвы к пленителю. Что у нас, что у Альи с Навинией. — Я с хрустом надкусила бочок большого красного яблока. — И попробуй докажи, что в обоих случаях всё либо совсем не так, либо куда сложнее.

— А надо ли доказывать, если кто-то не способен сам этого понять? — философски заметил Фаник, и я была с ним согласна.