Интегрировать свет

— Убийство есть убийство. Всегда и везде. И нет никакой разницы, как ты убил кого-то… в бою по каким-то «правилам» или ножом в спину, — мой ответ прозвучал чуть резче, чем мне хотелось. — Кто-то оправдывает кровь на своих руках «честным поединком» и высокомерно осуждает тех, кто убивает тайно, в ночи — но это гнусное лицемерие, ведь между ними нет никакой разницы. Оба — убийцы. Просто один принял это и не гнушается пользоваться наиболее эффективными методами, а другой прячется от неприглядной правды за своими «правилами». — Я откинулась на спинку кресла. — Можно жалеть о том, что ты убил невинного. Можно жалеть о том, что ты вообще убил кого-то. Но жалеть о том, как именно ты его убил, глупо и смешно.

Фаник не ответил. Просто смотрел на меня: молча, пристально, будто оценивающе.

И это вызвало у меня усмешку.

— Теперь, думаю, вы понимаете, почему я выбрала сторону тёмных.

Принц ответил не сразу. Сначала вскинул глаза, поглядев вверх в такой глубокой задумчивости, словно вычислял что-то.

— Интересная ты личность, Белая Ведьма, — отстранённо заметил он потом. — Да, среди светлых с такими взглядами тебе пришлось бы… нелегко. Хотя я склонен с тобой согласиться.

— Вы? — я не удержалась.

— Не удивляйся. Меня тоже трудно назвать типичным светлым. Наверное, потому что мной преимущественно занимался дядя Эсфориэль, а он не питал к тёмным той же ненависти, что все вокруг меня… и я с детства часами просиживал в библиотеке, изучая книги о дроу.

А младший эльфийский принц, оказывается, полон сюрпризов.

— Зачем?

— Пытался лучше узнать своего врага. Возможно, это была одна из причин того, что отец меня невзлюбил. — Фаник провёл пальцем по столу, словно выводя начало какого-то узора. — По-моему, вконец он разочаровался во мне, когда я спросил, нельзя ли поговорить с тёмными и выяснить, что у них на уме и чего они хотят. Маленький был, наивный…

— Вы… правда этого хотели?

— Восхт же говорил тебе о своих сомнениях? В том, что именно случилось восемнадцать лет назад? — он поднял глаза, снова встретив мой взгляд. — Мы с ним сомневались вместе.

Как любопытно.

Впрочем, Фаник явно достаточно умён, чтобы тоже поверить — дроу не пошли бы на подобное безумство.

— Не с подачи тэльи Эсфориэля, случайно?

— Да, в некоторых его фразах сквозили сомнения на этот счёт. Наверное, я это чувствовал. Но вообще он избегал говорить с нами на эту тему. Отец, как ты понимаешь, не слишком одобрительно относился к подобным разговорам. — Фаник рассеянно запустил пальцы в волосы. — Отец… он не всегда был таким, как сейчас. Говорят, до той резни он умел улыбаться. Искренне, по крайней мере. Мне жаль, что я не знал его таким. И в день резни нас с Дэном лишили не только матери, но и отца… настоящего. — Губы принца досадливо дрогнули. — Когда это случилось, Дэну было пять, мне едва исполнился год. И иногда я отчаянно завидую, что брат помнит мамино лицо и голос, а у меня не осталось о ней никаких воспоминаний.

— Может, оно и к лучшему, — пробормотала я. — С воспоминаниями… гораздо больнее.

Фаник устремил на меня долгий взгляд из-под длинных ресниц. Заставив ругнуться про себя. Какого чёрта я откровенничаю с тем, кого едва знаю, если всегда закрывалась от всех? Начала с Лодом, продолжила с Фаником, а следующим кто будет? Пойду изливать душу Навинии?

Нет, вся эта история и все новые знакомства явно не пошли мне на пользу. Как и странные отношения с Лодом. Всё это заставляло меня почти поверить в бескорыстную доброту, благородство, преданность, любовь и прочую ерунду — и становиться… мягче. Доверчивее. Более открытой.

А будучи мягкой, доверчивой, открытой, да к тому же верящей в подобные глупости — ты не проживёшь долго ни в одном из миров.

— Так ты тоже потеряла семью, — молвил принц.

— Потеряла, — коротко подтвердила я. — А что это за прекрасная Льомдэлль, о которой Дэнимон упомянул на совете?

Я знала, что избрала довольно топорный способ перевести тему, но ответ на заданный вопрос и правда меня живо интересовал.

— Льомдэлль из рода Эльскиар. Эльфийка, первая возлюбленная отца. — Фаник явно понял, что я не желаю откровенничать, и не стал удивляться резкой смене предмета обсуждения. — Она погибла в войне с Тэйрантом. Не желала отсиживаться в безопасной столице, отправилась ухаживать за ранеными в человеческий городок… а в итоге он оказался на линии фронта, и тёмные магией сожгли его дотла. Вместе со всеми жителями. Льомдэлль тогда было всего двадцать два.

Я даже не смогла ничего сказать.

Да, я выбрала свою сторону, но напоминания о том, что когда-то творила эта сторона, меня не радовали.

— Забавно, — задумчиво проговорил Фаник, который, кажется, не ждал моего ответа, — отец два раза не смог спасти тех, кого любит. Как и дядя Эсфор. А ведь они оба так и не совершили эйтлих.

Незнакомое слово заставило меня насторожиться.

— Эйтлих?

— Тебе не рассказывали? Это эльфийский ритуал.

— Что-то вроде блойв брайевур? — я вспомнила обряд, которым когда-то Эсфориэль связал себя с Тэйрантом.