Интеллектуальный капитал и потенциал Республики Беларусь

Революция «человеческих качеств» не сводима ни к производительности труда, ни к сверхприбылям, ни даже к многоликим решениям международных организаций, правительств и их альянсов. Эта революция предполагает преображение ментальности – не просто сопричастности к социальному миру, но и нераздельности с ним, «перевода» официальных проектов и программ на язык повседневности, жизненного опыта каждого человека.

В конечном счете, экзистенциальная и интеллектуальная альтернатива заключается в императивном отказе от протагоровского человека как «меры всех вещей» и распространении кантовской максимы «Человек человеку – цель» на все сущее. Это означает неуклонный переход к предлагаемой мною инновационной парадигме: человек – мера всех вещей при условии, что все вещи – мера человека.

Часть II Научное знание как главная производительная и социально-творческая сила

Глава 3 Знание в пространстве постиндустриального/информационного общественных укладов

3.1. Знание как информационно-когнитивная проблема

Знание всегда выполняло незаменимые информационно-коммуникативные и социокультурные функции. Современные процессы характеризуются переходом к интеллектуальным, культурно-образовательным приоритетам, определяющим облик нового социального устройства и идеалы развития, и представляется все более обоснованным одно из определений современного социума как «общества знания». Речь не о знании вообще как неотъемлемом компоненте всемирно-исторического культурно-цивилизационного процесса, а о взрывном эффекте роли знания в условиях сущностно понятой Современности, в особенности – трансформации науки если пока не во всеобщую, то главную, непосредственную и революционную производительную и социально-преобразующую силу. Эти объективные тенденции побуждают к систематическому рассмотрению феномена знания как такового, с точки зрения связи между классическими социокультурными традициями и их нео– и пост-интерпретациями.

Такие известные определения знания, как кантовское «единство рассудка и чувственности», совместимы с недавно хрестоматийным «субъективным образом объективного мира», «отражения объективной реальности», или аналитическим определением данного феномена как «оправданного убеждения» (А. Айер), т. е. оправданного этой реальностью. «Подобного рода определения, – отмечает известный эксперт, – базируются на онтологических постулатах, относящих знание к реальности, или методологических максимах, задающих тип обоснования. Они же, в свою очередь, являются элементами философских концепций, определяющих нормативные критерии отграничения знания от того, что им не является» [Касавин 1998, с. 33–34].

Однако можно ли представить человеческие знания сами по себе? Вероятно, можно, особенно если речь идет об объективированных, т. е. объектно («материально») представленных знаниях. Но в любой ситуации, особенно в случае субъектных («живых») знаний, это будет всего лишь абстрактный объект, который вряд ли можно считать адекватным образцом для изучения. Сущность знания раскрывается в реальных человеческих связях и отношениях, которые характеризуются условиями и особенностями социальной коммуникации. Иначе говоря, знание – это коммуникативный феномен, и процедуры его продуктивной рефлексии раскрываются многообразными возможностями интерактивных практик людей.

Многовековые традиции осмысления феномена знания далеко не исчерпали себя. Более того, их современное развитие сопряжено с выявлением новой специфики, постановкой дополнительных проблем, доминированием не всегда, к сожалению, утешительного дисбаланса вопросов и ответов на них. Все это – в русле развития философского знания и когнитивных наук, направляющих свои познавательные интересы в глубины человеческой природы, психики и сознания, их объективной онтологической сущности и субъективной индивидуализации.

Когнитивная проблематика имеет давнюю традицию. В творчестве Платона центральной темой выступало понятие знания как идеи. С точки зрения философа, чувственное восприятие не дает устойчивого знания, так как вызывает не убежденность и уверенность, а только зыбкое мнение. Понятия же, если они правильны, являются неизменными, и только они дают истинное знание. Понятие должно иметь объект, к которому оно относится. Этот объект не может быть идентичным чувственному восприятию, он всегда должен быть сверхчувственным объектом – идеей.