Интеллектуальный капитал и потенциал Республики Беларусь

Прав, конечно, Э. Семенюк в том, что феномен знания, его свойства, закономерности возникновения и раз вития могут составить семантический центр когнитологии. Но как быть с теми проблемами знания, которые возникают в связи с активным развитием современных процессов и средств информатизации общества? Понятно, что последние относятся к компетенции информатики. Но можно ли в данном случае оперировать информацией, не имеющей отношения к человеку, его знаниям, т. е. обойти проблему взаимосвязи информации и знания?

Основу функционирования современных социально-информационных систем составляет информация не столько в традиционной, сколько в когнитивной трактовке. Знания выступают сегодня главным информационным ресурсом. В то же время можно ли считать принципиальными дискуссии, сводящиеся к разграничению предметов исследования научных дисциплин? Аналогичные вопросы вполне могут рассматриваться в постдисциплинарном ключе несколькими научными дисциплинами. Как раз в этом и состоит заметное противодействие чрезмерно усиливающейся дифференциации знаний. Кстати, данная тенденция не может противоречить самой информатике, основывающейся на принципах обобщения и синтеза информации, возможностях ее концентрации в доступных для человека формах, источниках и т. д.

Оценивая перспективы взаимосвязи информации и знания в условиях активного развития процессов компьютеризации общества, А. Ракитов выдвигает концепцию «информационной эпистемологии», нестрого отождествляя ее вообще с когнитологией (к этому разделению есть смысл вернуться). «Возникновение «интеллектуальной технологии» – пишет он, – и жгучий интерес к природе и возможностям машинного мышления, порожденный компьютерной революцией, привели к формированию нового нетрадиционного раздела – информационной эпистемологии. Она исследует не те или иные виды научного знания, а знание вообще, но под особым углом зрения, с позиции переработки и преобразования информации в ее высшую форму – знание. Информационная эпистемология исследует различные способы представления и выражения знаний и возможности построения знаний с помощью технических систем. «В силу этого фокус информационной эпистемологии перемещается на обыденное познание и здравый смысл, поскольку они являются изначальной формой познавательной деятельности, к тому же формой универсальной, всеохватывающей, энциклопедической, наиболее сложной, разнообразной и богатой» [Ракитов 1991, с. 149–150].

К основным проблемам «информационной эпистемологии», отмечает Ракитов, относятся следующие: что такое информация; как она передается, трансформируется; каковы функции и соотношения сигналов и кодов; какова эпистемологическая функция компьютеров, могут ли они мыслить; как из информации создаются знания; как соотносятся информация, смысл и значение; каковы способы компьютерного представления знаний; какова связь информации и языка; как осуществляется компьютерное понимание и взаимопонимание компьютера и человека; можно ли редуцировать мыслительные процессы к вычислительным функциям или через них представить и другие [Ракитов 1991, с. 150].

Как видно, круг обозначенных проблем достаточно широк. Они имеют комплексный характер и не предполагают жесткого противопоставления информации и знаний. Наоборот, здесь акцентируется ряд аспектов постдисциплинарного синтеза представлений (технико-технологических, когнитивных, социокультурных, философско-мировоззренческих), выступающих предпосылкой интегральной соотнесенности информации и знания в коммуникационно-компьютерных сетях современного общества.

Действительно, изучение современных процессов и тенденций информатизации общества включает широкий спектр проблем. Здесь имеют место и психологические, и культурологические, и экономические, и социально-политические и другие проблемы. Основополагающее значение в этом ряду принадлежит, конечно же, собственно информационным процессам и тенденциям. Да и суть становления информационного общества связана с достижением соответствующего уровня «движения» информации. Вопрос в том, каковы содержание и структура этих информационных процессов. Составляют ли их основу некоторые сугубо информационные компоненты либо здесь имеют место уже затронутые выше трансформации функциональных свойств информации и ее переходы в знание и обратно. В последнем случае нет оснований противопоставлять информацию и знание, поскольку речь идет не о наличии критериев их различения, а об интегральных тенденциях движения некоторого информационно-когнитивного «продукта». При необходимости он может быть дифференцирован в соответствии с определенными критериями и оценками, предъявляемыми к информации и знанию как сущностям разной природы.