Павлуша
. Да я так, пошутил. У меня, признаться и у самого нет ни одной фотографии родственника. Кроме племянников, разумеется. Уж их то я наснимал. Там и кролики и свиньи.Тенина
. Ты же понимаешь, почему я хочу, чтобы ты снял Павла Анисимовича.Павлуша
. Нет. Я чувствую, а как это выражается в словах — не знаю.Тенина
. Я, Павлуша, жить с ним хочу.Павлуша
. Жить с ним?Тенина
. Да.Павлуша
. Странное желание.Тенина
. Ну вот, ты сердишься.Павлуша
. Нет, нет, я не сержусь.Тенина
. Да. Это напоминает мне состояние перед тишиной. Это созерцание…Павлуша
. Созерцание. Вот уж воистину благородное занятие. Без созерцанияТенина
. Я не понимаю…Павлуша
. Вы прекрасны!Тенина
. Как грубо. Опять ты за свое, Павлуша. А знаешь ли ты, что Павел Анисимович — девственник?Павлуша
.?Тенина
. Это, конечно, должно остаться между нами, но тебе как единственному близкому родственнику, я скажу. Он девственник.Павлуша
Тенина
. Что?Павлуша
Тенина
. Что?Павлуша
Тенина
. Да что ты бормочешь?Павлуша
Тенина
Павлуша
. Да. Но это тоже между нами.Павлуша
. Так вот, возвращаясь к нашему делу. Судя по звукам, производимым сверху, там, наверху, некто крупный. Крупный некто.Тенина
. Опасность?! Где опасность?!Павлуша
. Посудите сами, Ольга Витальевна! Коль скоро имеет место такое несоответствие, возникает вопрос, — Кто тот человек под, или, если вам так угодно, человек над, что наверху? Ведь, согласитесь, Ольга Витальевна, измельчавший Павел Анисимович не может издавать таких звуков?