Интересный пациент

ОТСТУПЛЕНИЕ: Я уже писал, что пока длилась вся эта история, я ни копейки не заплатил за лечение, притом что потратили на меня колоссальную сумму. Более того, платили мне. В Израиле, пока идет химиотерапия, человеку присваивают стопроцентную инвалидность со множеством льгот. Пособие такое-сякое, бесплатная парковка, бесплатные лекарства (любые, входящие в список Министерства здравоохранения, очень, кстати, обширный). Даже не берут налоги. Если человек, предположим, частный предприниматель. И еще множество разных, как это принято нынче говорить, «плюшек». Которые я бы охотно поменял на отсутствие болезни, но, раз уж случилось…

Родители известием о моей болезни были, конечно, совершенно шокированы. Прибавьте к этому, что они оба врачи, с 35-летним на тот момент клиническим стажем, навидавшиеся всякого и хорошо понимавшие, что такое саркома. Мама поначалу впала в депрессию, а папа, как человек психологически более устойчивый, этим состояниям не подверженный и очень активный, начал изучать вопрос лечения в Москве. Так мне поначалу и заявил: «Бросай все, приезжай, будем тебя лечить здесь». Даже для Москвы он обладал неплохими связями, работал в крупной больнице и медицинские проблемы решал щелчком пальцев. Но тут я проявил твердость и решительно отказался. Впоследствии отец, хорошо изучивший вопрос, правоту мою лишь подтвердил. Онкология в России неважная, и лечиться там очень дорого. Да еще без всяких гарантий, насколько в этой теме вообще возможны гарантии. Лежа в больнице, наслушался я таких историй про российскую медицину, что волосы вставали дыбом. Парочку из них приведу позже.

Сын наш, Сергей-младший, по малолетству, ему было всего три года, когда все началось, ужаса ситуации не понимал. И это было хорошо. Нет, он, разумеется, видел, что происходят какие-то странные события. Папа периодически куда-то исчезает на несколько дней, а, вернувшись, какое-то время не может встать с кровати. Да и выглядит странно, лысый и весь белый. Залюбленный и зацелованный, любимец всей семьи, он, конечно, обижался, что времени ему стали уделять сильно поменьше, чем раньше. Но, в целом, вел себя прекрасно и особых хлопот не доставлял. За исключением одной. В тот год, когда у меня обнаружили опухоль, в том же сентябре, он пошел в детский сад. И, как всякий нормальный ребенок, до трех лет просидевший дома и ни разу даже не температуривший, начал болеть всеми возможными детскими болезнями. И соответственно носить их домой, папе после химиотерапии. Один вирус сменял другой, ангина следовала за отитом, гайморит перемежался с пневмонией – и я регулярно попадал в реанимацию с осложнениями на эти заразы, которых в обычной жизни бы даже не заметил.

Вообще, огромное количество людей откликнулось на нашу беду. Самыми разными способами. Одни предлагали деньги (мы отказались), другие собирали в российской глухомани целебные дикоросы («вот, читали, что сушеная брусника хорошо помогает от рака») и присылали нам. Кто-то сидел с ребенком и даже забирал его к себе ночевать, кто-то подвозил по рабочим делам (иногда после очередного курса я пару дней не мог сесть за руль). Оказалось, что нас окружает великое множество друзей и просто хороших людей, готовых помогать. Просто так, бескорыстно и даже безо всяких просьб с нашей стороны.

Крестная нашего сына Лера, живущая в Санкт-Петербурге, вместо запланированного отпуска в Европе, примчалась к нам. Сидела с ребенком, готовила еду, убирала дом, короче, взяла на себя часть обязанностей, которые я выполнять не мог большую часть времени, а у Алены для них этого самого времени просто физически не было.

Есть такое выражение: Господь дает испытания по силам. Я в него не верю. Потому что нет таких сил, чтобы пройти то, что пережила Алена. Она буквально вынесла на руках меня из болезни. И об этом я расскажу подробнее. Так будет яснее, как важен в такой ситуации человек рядом с тобой, который готов пожертвовать всем ради тебя. Особенно в такой ситуации, в какой очутился я.

Ее стандартный день во время моей госпитализации выглядел так: