Интересный пациент

Израильские врачи сразу сказали – что можно лечиться и нужно оперироваться. Но сразу на операцию не взяли, потому что нужно было снизить активность опухоли. Поэтому сначала мне прописали курс того самого препарата, который в России не был зарегистрирован, а в Израиле уже вовсю применялся. Я купила лекарство и после первой же дозы на следующий день почувствовала себя абсолютно другим человеком. Вот вчера стоять не могла, а сегодня хожу, гуляю, ем. Как только курс закончился, меня опять пригласили в Израиль и взяли на операцию.

Израильская медицина устроена совершенно по-другому. Разница драматическая: и дело не только в технологиях, они сейчас при желании доступны всем. Дело в отношении к пациенту. Сначала замечаешь мелочи – в больницах не надо надевать бахилы, в отделение может прийти кто угодно, моя мама со мной практически жила в палате. Но главное – они с тобой все время разговаривают. Мой хирург, такой забавный персонаж, приехал на встречу на «Харлее» и был похож на героя байкерских фильмов. Он мне час объяснял, в чем будет заключаться операция, с мельчайшими подробностями. Рисовал схему. И так везде – онколог, например, свои заключения начинал словами: «Моя прекрасная пациентка Катя…» и дальше диагнозы, протоколы и все формальности. Из этих мелочей складывается настроение, а настроение – это половина успеха в таких историях. А еще это вызывает сильнейшее доверие к тому, что делает врач, а это тоже очень важно. Вот врач сидит и говорит: будем делать то-то и то-то, у этого такие-то возможные или обязательные последствия. И потом эти самые последствия уже не становятся неприятной неожиданностью. А еще израильские доктора ничего не запрещают – у них философия такая: если можешь, состояние позволяет – делай.

Как-то, уже в Москве, я пришла просить у доктора рецепт на лекарства. Для того чтобы получать эти препараты, там сложная процедура, комиссии-консилиумы. И когда она с ходу мне отказала, я начала настаивать. Она посмотрела в мою карту и сказала: «Ты живешь уже 10 лет, не гневи Бога». Я изумилась сначала, как же так – она упрекает меня тем, что я живу. Поэтому, я с ней быстро попрощалась.

На Святой земле со мной начали происходить всякие чудеса. Например: когда мы были в Храме гроба Господня, человек, который нас сопровождал, подошел к греческим священникам и попросил: «Вот девочка, она болеет сильно, помогите». Они меня завели в кувуклию и читали надо мной молитвы. И оттуда я вышла с осознанием того, что буду жить. Как пальцами кто-то щелкнул. Были сомнения, страхи, но тут все рассеялось.

После операции довольно долго меня преследовали сильнейшие боли, врачам пришлось удалить много узлов и разрезать меня вдоль и поперек. Сначала было очень тяжело, потом подобрали правильную комбинацию обезболивающих и стало легче.

Потом началась таргетная терапия. Это совершенно новый вид лечения, в России он почти не используется, а в Израиле его применяют довольно активно. Все было хорошо. И через три года я сказала: «Давайте отменять лекарства, я хочу родить». Но моя онколог всячески тянула время. Она так и говорила: «Мы тянем время, Катя, ждем, что появится какое-нибудь лекарство». Я сердилась, обижалась, это потом я поняла, как она была права. К исходу четвертого года мне отменили таблетки. И через три месяца болезнь вернулась. Оказалась, что «таргетка» ее успешно сдерживала.

Я очень верила в силу своего иммунитета, думала, что он поборет рак, но ничего не получилось. Мне назначили другой вариант лечения, иммунную терапию. Это совсем новый метод, настоящий прорыв. Лекарства купили в Израиле, а капалась я в Москве. Моя свекровь медработник – и она ставила мне капельницы дома. Это важно – быть дома, а не в больнице. Банальность, что «стены помогают», но это так, на себе проверила. Но у иммунной терапии оказалось много побочных явлений – щитовидка не работает, еда не усваивается. Без креона я есть не могу. И начался сильнейший ревматоидный артрит – ограничения подвижности и сильные боли пришли ко мне в первый раз. Вот для меня артрит был страшнее, чем рак. Для человека активного и подвижного – это было ужасно, он меня буквально обездвижил. Болели колени, локти, бедра. День начинался после дикой дозы стероидов. И только к обеду я могла двигаться.

Но с артритом мы почти справились. Израильский врач помог подобрать терапию. Самое страшное, что здесь я его получить не могу. Из-за его стоимости в России препарат не дают, хотя он есть в списке жизненно важных. Но я прошу, поскольку знаю, что он есть, и понимаю, что его другим людям даже не предлагают. И я осознаю, насколько мне повезло.