Интересный пациент

С этим специфическим прибором я экспериментировать не стал, слишком уж это было странно. К тому же подоспела другая проблема, которая оттеснила все остальные на задний план.

К тому времени реабилитация моя шла уже полным ходом. Я, собственно, вообще не рассматривал этот процесс как реабилитацию. Просто жил. Однажды сел за руль и проехал сто метров. Оказалось, что при ампутации ниже колена такое вполне возможно. Тут выяснилось, что мне положено переделать машину для вождения левой ногой. А для этого нужно пройти комиссию в Министерстве транспорта. Собственно, вся комиссия – это врач, который должен посмотреть и убедиться, что нога действительно отсутствует, после чего дать разрешение на переоборудование. Дело это волокитное, бюрократия в Израиле страшная, плюс никто никуда не торопится. Комиссию назначили аж на через полгода, и все эти полгода я гонял на машине, ездил на съемки. И даже вновь освоил велосипед. Стало уже совсем хорошо, я почти забыл про свои проблемы, хотя периодически они вылезали – то фантом стрельнет посреди трассы – и я, подпрыгнув на сидении, заору от боли, пугая пассажиров, то протез натрет. Но это было знакомо, ожидаемо и особо не пугало.

На комиссию я отправился сам, за рулем. Припарковался поближе и пошел сдаваться, в полной уверенности, что мне сейчас разрешат ездить, сколько пожелаю. Миловидная русскоязычная женщина-врач попросила снять штаны, посмотрела на культю и стала печатать что-то на компьютере. А я, стало быть, для продолжения разговора и заполнения паузы сказал: «Доктор, я же вожу машину. Протезом на газ и тормоз, отлично получается, зачем мне что-то переоборудовать»? И широко улыбнулся, чтобы расположить к себе собеседницу. Собеседница оторвала взгляд от экрана, внимательно и без улыбки посмотрела на меня и ответила: «Вы только никому об этом не говорите. Это незаконно, и ваша автостраховка при этом не действует». От ее последних слов (про страховку) я буквально похолодел, но по инерции наивно продолжил: «Так вот Мересьев же летал»? Вот тут она улыбнулась и произнесла: «Не волнуйтесь, мы бы Мересьеву тоже не разрешили». И вернулась к бумагам. Обратно я ехал, вспоминая про неработающую страховку, медленно, осторожно и с тех пор за руль не садился, пока не переделали автомобиль.

Переоборудование машины – процесс долгий в смысле оформления. Когда все разрешения на руках, то все делается быстро. Есть специальная фирма, привозишь туда машину, через час тебе ее выдают с уже установленным приспособлением. Это не управление на руле, а специальная приставка, которую сажаешь на установленный между педалями шестигранный штырь. Получается так: правая педаль заглушена, это просто подставка для ступни протеза, а левая, через простейший Г-образный рычаг, передает усилие на штатную педаль газа. Ампутировали бы ногу левую, так и проблем никаких – води себе машину с автоматической коробкой передач, как и раньше. Но рак выбрал правую.

Перед тем, как машину переоборудовать, надо получить новые права. В которых написано, что податель сего должен водить автомобиль, в котором педаль газа располагается СЛЕВА от педали тормоза. И никак иначе. Пришлось взять курс вождения левой ногой. Инструктор Саси, бывший борттехник вертолета, а теперь учитель вождения, погонял меня несколько раз по городу и отправил на экзамен. Как он объяснил – водить левой ногой не проблема вовсе. Надо только переключиться, за разные конечности у нас отвечают разные полушария. Мои полушария переключились довольно быстро, и экзамен я с легкостью прошел с первого раза. Трижды в жизни я сдавал экзамен по вождению. Из них два раза в Израиле – первый, когда подтверждал российские права, второй – когда переучивался на левую ногу.

Машину мне переделали, и за руль я садился уже без страха, с законной и работающей страховкой. Вся прелесть переделки заключалась в том, что дополнительную педаль легким усилием можно снять – и машина становится обычной, для двуногих людей.

Как-то, уже с новыми правами и без ноги, оказались мы в Австрии. Там надо были взять в прокате машину и ехать до места назначения часов пять. На входе в прокатную контору Алена открыла кошелек, порылась в нем и вдруг сказала: «Твою мать! Я права дома забыла». Я аж замер. В моих, черным по белому было написано, причем по-английски: «ACCELERATOR LEFT OF BRAKES». То есть: педаль газа СЛЕВА от тормоза. Перспектива тащиться в такую даль на поезде совершенно не радовала, да и бог его знает, где искать этот поезд и как это вообще работает. Но здоровенного австрийца, оформлявшего документы, эта надпись, хвала небесам, совершенно не заинтересовала. А может, он ее просто не заметил. В итоге я рулил по Австрии 400 км туда, а потом обратно, как тот самый Мересьев, с протезом. И ничего не случилось. Но больше я таких экспериментов не проводил.

В один из обычных дней позвонили из банка… спермы. Я уж и забыл к тому времени, что являюсь его вкладчиком. Приятная женщина объявила, что прошло пять лет (с ума сойти!), срок вклада истек и что-то надо с ним делать.