Интересный пациент

…Гульнара была из Казахстана. Она поначалу мне показалась какой-то загадкой, вот я ничего не могла понять про нее. Ни кто она, откуда, из какой семьи, что у нее за интеллект, сколько она зарабатывает – вот ничего. Она часами сидела в лобби, что-то смотрела-читала в интернете, никогда ни о чем не просила и ни на что не жаловалась. Потом как-то мало-помалу мы с ней начали общаться. Оказалось, что она растила ребенка с мужем-алкоголиком, такая очень типичная история. Вышла замуж, муж вроде был очень хороший и порядочный, первый год совместной жизни был совершенно райский. Даже то, что периодически он запивал, казалось невинным. Но потом запои участились и нормальным муж бывал все реже. Ей все казалось, что вот еще немного и жизнь наладится. Как и всякий алкоголик, он постоянно обещал, что пить бросит, пойдет лечиться, она верила мужу, но ничего не менялось. Он умер от цирроза печени спустя год после рождения сына. И она осталась одна с ребенком, в которого пыталась вложить всю свою нереализованную любовь. И тут у нее нашли рак груди. Дома ее пытались лечить, но там медицина вообще отсутствует как отрасль. Когда я познакомилась с Гульнарой и начала общаться, ей уже вынесли приговор – рак неоперабельный, метастазы, потеряно очень много времени. Все, что могли сделать в Израиле, – это лишь немного облегчить ее страдания. Мы с ней много гуляли, и она все рассказывала, как заботится о сыне, как хочет, чтобы он выучился, нашел себе семью и стал хорошим человеком. Показывала план дома, который собирается построить, что уже заложила фундамент, а мне от всех этих рассказов становилось страшно до жути. Я ведь знала ее диагноз и чем все закончится. Однажды я не выдержала и буквально закричала на нее: «Какой дом, какой фундамент, сколько тебе осталось. Срочно лети домой, хватай ребенка в охапку и общайся с ним, целуй его, тискай – подари ему столько любви, сколько успеешь!» Она в итоге уехала, и я помню, как рыдала, когда мы прощались. Она умерла через год.

Глава тринадцатая Мастерство

«…Я, расслабившись и устав, шагнул и загремел, аж в глазах потемнело. Штырь протеза с жутким хрустом вылетел из гнезда, нога изогнулась под каким-то страшным неестественным углом. Зазывала, у ног которого я растянулся, побелел, как снег, а тетка за ближайшим столиком поперхнулась глинтвейном…»

В Израиле проблема со всем, что нужно делать руками. Если вот дети, например, то выходят отлично. Если придумать что-то, технологию какую, виртуальную программу написать, нам равных нет. Воду из воздуха мы научились добывать и даже выращивать рыбу в пустыне. А вот починить кондиционер, установить стиральную машину или отремонтировать дверцу шкафа, таких мастеров по пальцам пересчитать.

«Мастер» Офер считал себя большим специалистом в протезном деле. Закончил какие-то курсы при Министерстве здравоохранения, на которых объяснили в чем разница между протезом руки и ноги. Плюс обычные для коренного израильтянина апломб и воинствующее невежество. По его высокопрофессиональному мнению выходило, что если человек напялил протез и смог сделать пару шагов, значит, работу свою он выполнил на отлично. Пока моя нога еще заживала и протез был временный, с кучей носков и чехлов, было относительно терпимо. Я ходил, работал, даже однажды станцевал у друзей на свадьбе. Но ощущение, что как-то все не так и неправильно, не покидало меня. Наконец, подошел срок изготовления нового протеза. В Израиле его делают каждые три года.

ОТСТУПЛЕНИЕ: За то время, что я пользуюсь протезом, технологии изменились уже несколько раз. И каждый раз – в лучшую сторону. Главное – мобильность и чтобы не было больно. Несомненные лидеры в этой области – американцы, немцы и британцы. Израиль сам ничего не производит для протезов, только закупает запчасти.

Протез, какой мы привыкли видеть в пиратских фильмах, палка вместо ноги, уже давно – сложный механизм, который требует тонкой работы и постоянного обслуживания, примерно как автомобиль. Части быстро изнашиваются, разбалтываются, надо за всем этим следить и ухаживать. Нагрузка на протез бешеная, он носит вес человека, постоянно находится в движении. Я после всей этой истории лишь диву даюсь, как наши ноги нас носят десятилетиями без всяких ремонтов.