Интернатские. Мстители. Любовь и дети Ханум

За этими полубредовыми мыслями под грузом выпитого, Тамара из полузабытья незаметно переместилась в сон. И приснилось ей, что её, совсем как когда-то в детстве, ласково обняв, кормит из ложечки почему-то шоколадом и поит из пиалы почему-то коньяком родная мать. Затем берёт её нежно на руки и, целуя в щёки, глаза, лоб, несёт в постель. Уложив, осторожно раздевает донага. Раздев, на прощанье крепко, почему-то при этом возбудительно поигрывая языком, целует в губы. Очень похоже её раньше целовал Амирка. Она почувствовала, что и в самом деле начинает возбуждаться. Страстный поцелуй с матерью, вдруг превратившейся в Амирхана, хотелось продолжать до бесконечности. Редко ласкаемое в последнее время мужем, изнывающее от переизбытка нерастраченной нежной энергии, созданное для любви совершенное тело Тамары устремилось навстречу сладостной силе, исходящей от любящего её, оказывается, по-прежнему Амирки. Только почему не ощущаются его усы, которые всегда приятно щекотали её лицо при поцелуях, куда они подевались? Кто их ему сбрить успел? Да и, весь он какой-то непонятно громоздкий и тяжеленный? Запах не тот… ничего, разберёмся, лишь бы блаженство, овладевшее в настоящий момент телом, подольше не кончалось.

Забывшись несколько раз подряд в приливе высочайшего наслаждения, Тамара провалилась в долгое небытие, не осознавая, где она, кто такая и жива ли вообще. Пробуждение было необычно и непривычно поздним. Кое-как придя в себя, обессиленная всеми членами и с туманом в голове, она с удивлением, переходящим в лёгкий испуг, обнаружила, что лежит в незнакомой широкой кровати в солидно обставленной комнате с большими окнами, занавешенными тяжёлыми шторами.

Что это за апартаменты, как я сюда попала? – забеспокоилось возвращающееся к критическому осмыслению действительности сознание. – Попробуем-ка по порядку: больница… чужая женщина в палате Амирхана… Богатырёв с машиной, коньяк с шоколадом… и всё, провал… а в том провале – прекрасный сон о любви с Амиркой, который был какой-то не такой… А сон ли это был? И с Амиркой ли в самом деле её уставшее от недостатка плотской любви тело так расслабилось? Боже, стыд-то какой! Какой позор…

Её затошнило. Кое-как справившись с подкатившим к горлу судорожным спазмом, включила ночник на прикроватной тумбочке, увидела рядом невысокий стол, уставленный бутылками коньяка, шампанского и других дорогих напитков, вазами с конфетами и фруктами. На видном месте на столе лежала записка: «Любимая! Прости, что так спонтанно всё получилось, да в такой трудный для тебя момент, хотя этот же момент и послужил толчком к такому сценарию. Но я тебя уже давно люблю и ценю больше своей жизни. Детей твоих полюблю, уверен, так же, и готов усыновить их. Для них, как и для тебя, я сделаю всё, что в моих силах. Мне, к сожалению, пора на работу, поэтому оставляю тебя в своей, а в недалёком будущем, надеюсь, нашей квартире за хозяйку. Будь как дома. Хотя… ты и так дома, правда? За детей не волнуйся, я обо всём позаботился, дал машину – они уже в яслях. Вечером заберём таким же образом. Скоро переведём их из яслей в младшую группу в садик. Ну, в общем, отдыхай спокойно. Но, единственная просьба: не заглядывай в комнату за дверью, обитой мягкой кожей. Ради нашего же с тобой счастья. Днём туда придёт женщина-медработник, она знает, что делать. Потом я тебе всё объясню, и всё утрясём наилучшим образом. Да, дорогая моя Тамарочка, я впервые в жизни сдрейфил и, как последний трус, буду сидеть в своем кабинете на работе до тех пор, пока не услышу по телефону твой приговор – станем ли мы мужем и женой, или… минувшая ночь останется в моей памяти как единственная по-настоящему счастливая за всю прожитую жизнь. Жду с замиранием сердца твоего звонка по номеру, указанному ниже. Целую крепко, твой навсегда Артемий».

Тошнота мало-помалу отступила, уступая место растерянной озадаченности. Наряду с чувством гадливости к себе продолжая ощущать в расслабленном теле предательскую истому после бурной, хоть и бессознательной ночи, Тамара пыталась сосредоточиться. Ну, почему мир так устроен? Она хочет любви, умеет любить и любит преданно, верно, самоотверженно. А её любимый и, что не каждый день случается на свете – взаимно любящий Амирка взял, да и отдал свою страсть на сторону. Где логика, где справедливость? Дальше – больше. Даже в беспомощном состоянии, еле выжив в страшной аварии, он продолжает шашни со своей новой пассией…

Ну, хорошо, выздоровеет он. А захочет ли вернуться к законной пока жене и своим троим, а возможно, скоро уже и к четверым детям? Или всё же предпочтёт остаться с той, другой?