Интернатские. Мстители. Любовь и дети Ханум

Страшный взрыв, потрясший в ту ночь центр города и унёсший жизни первого секретаря обкома партии и заслуженного артиста республики, вместе с которыми погиб и ни в чём не виноватый и никому неизвестный молодой неженатый водитель головного бензовоза из той автоколонны, в «лоб» которой врезалась «Волга» артиста, долго ещё был предметов досужих разговоров. Злые языки утверждали, что дело не обошлось без личных взаимоотношений хозяина машины и его пассажира-партсекретаря – один у другого якобы когда-то увёл жену с детьми. Но официальная версия после расследования, проведённого под строжайшим контролем республиканских органов власти с последующим специальным докладом в Центральный Комитет партии в Москву, была категорична: несчастный случай.

Хоронили погибших торжественно, при огромном стечении народа. Обе вдовы – Маргарита и Тамара – только теперь, после смерти общего возлюбленного, сумели, наконец, посмотреть друг на дружку не интуитивно-враждебно, а с пониманием. Совместно пережитый в тот вечер беспомощный ужас перед неминуемой катастрофой, которую они обе обречённо предчувствовали, но не могли предотвратить, заклиная в душе уехавших на роковую автомобильную прогулку мужчин вернуться из поездки друзьями, в чём-то объединил этих кардинально разных женщин. Кроме страстной, неподвластной разуму общей любви к Амирхану, у них было ещё и общее уважение к личности Богатырёва, навсегда оставшегося в их памяти образцом мужественности, ума и человеческой добропорядочности. Общее горе, как это нередко случается в жизни, не только помирило между собой, но и сблизило женщин, и моральная взаимоподдержка помогла им выстоять в первые, наиболее тяжёлые после трагедии недели.

Жить в этом городе, как и на целине вообще, после всего случившегося Тамара уже не могла. Кровных родственников у неё не было, поэтому оставив детей на попечении своей новой подруги Риты, с готовностью согласившейся помочь, она поехала не на родину в Ферганскую долину, а в ту часть Узбекистана, где полным ходом шло освоение Голодной степи. Стране нужен был хлопок, много хлопка, и на солончаковых, ранее не обрабатываемых землях некоторых районов Сырдарьинской, в частности, области как грибы после дождя росли многочисленные новые хлопкосеющие совхозы. Этим совхозам даже не успевали придумывать каких-либо оригинальных, отличающих их друг от друга названий – просто присваивали номера. Например, совхоз № 1, № 5, № 25 и так далее. Специалисты рабочих профессий нужны были здесь позарез, и среди самых востребованных – шофёр грузовика, что давало Тамаре, ещё не забывшей свои прежние навыки, неплохие шансы.

За высокими заработками, которые всегда сопутствовали началу великих советских строек, проще говоря «за длинным рублём», народу сюда со всех концов страны понаехало – тьма тьмущая. Люди это были разные – хорошие и не очень, честные труженики и отпетые авантюристы, законопослушные граждане и матёрые уголовники. Всем здесь находилось дело. И всех, при всей разности натур и характеров, объединяло одно: стремление хорошо заработать и возможность начать новую жизнь на новом месте. Даже город здесь возник с символичным названием «Янгиер», что в переводе с узбекского языка на русский означает – «Новая земля». Но общая в целом одинаковость устремлений не означает, однако, единого у всех мотива прибытия в эти мало обжитые края. Мотивы-то как раз, причём зачастую существенно, различались: кто-то к новой жизни тянулся в силу известной «охоты к перемене мест», а кто-то по каким-либо причинам бежал от старой, как, например, узбечка Тамара с русской фамилией Богатырёва.

Поскольку большинство переезжало сюда капитально, семьями, то, естественно, в новых населённых пунктах были и школы, и детские сады, кинотеатры и дома культуры, бани, магазины, рынки и всё прочее для нормальной человеческой жизни. А в помощь неполным семьям, в которых отсутствовал один из родителей, или для перегруженных работой отцов и матерей, которым заниматься воспитанием собственных детей было объективно некогда, государство предусмотрело сеть школ-интернатов.

Эти богоугодные заведения стали истинным спасением для таких родителей-одиночек, как Тамара. Но были они, все без исключения, из-за избытка желающих постоянно переполнены, и устроить туда ребёнка чаще всего оказывалось непросто. Учитывая значимость проблемы и с целью исключения злоупотреблений при приёме на местах, распределением детей по интернатам занимался строго областной отдел народного образования, к кабинетам инспекторов которого, ведающим данной проблемой, перед началом каждого учебного года выстраивались длинные очереди. Из-за дефицита ученических мест детей одной семьи нередко направляли в разные районы, с возможной перспективой когда-нибудь в будущем, если ситуация разрядится, воссоединить разлучённых братьев или сестёр. Это, на взгляд руководителей образовательных учреждений и вышестоящих органов, было всё же лучше, чем совсем ничего… и многие соглашались – куда же деваться.