Интернатские. Мстители. Любовь и дети Ханум

Что же делать? Пустить развитие событий на самотёк и беспомощно дожидаться, пока эти белесые недоноски не уведут под венец двух ярчайших звёздочек Вселенной? Ну, уж, дудки! Не тот человек Баймурат Тохтамышев, чтобы позволить кому-то забрать у него из-под носа такую лакомую добычу!

Помощники Тохтамышева, числившиеся в райзаготконторе рядовыми работниками, а на самом деле, будучи его глазами, ушами и руками, ворочавшие во благо их хозяина (не слишком при этом обделяя и самих себя) несчитанными деньгами, обладавшие всеми необходимыми для обеспечения его процветания и спокойствия познаниями и навыками, умевшие качественно и быстро выполнять любые, даже сверхсложные сумасбродные баймуратовы задания и пожелания, дело своё знали: в разгар веселья музыка вдруг стихла, и слово было предоставлено главному, а точнее

– старшему по возрасту виновнику торжества (ибо виновников в целом – новообращённых комсомольцев, было здесь много, и каждый в душе воспринимал самого себя первым среди равных).

– Друзья! – провозгласил, окидывая умилённым взглядом толпу наслаждающихся праздником гостей Баймурат-ака. – Я счастлив, что в такой знаменательный для меня лично и для всех нас день вижу вокруг себя так много красивых людей. Особенно прекрасна сегодня наша молодая смена, ставшая всего несколько часов назад комсомольцами. А вот эти две наиболее привлекательные, не в обиду другим, пары меня вообще радуют до слёз. Хочу в их честь объявить белый танец, чтобы все дамы пригласили тех кавалеров, которые им более всего по душе. Не стесняйтесь! Здесь все свои. А по окончании танца будет вручён приз-сюрприз тем двум партнёршам, которые не перепутают имён этих симпатичных парней-близнецов. Музыка!

Заиграло танго. Пока остальные желающие потанцевать девушки и взрослые женщины гадали, кто из одинаковых, как две пули в одной обойме, отроков Илюха, а кто – Колюха, к смутившимся братьям-близнецам со смехом подскочили Гульнара и Динара, и с грациозным шутливым реверансом пригласили их. Следующий танец, к радости обеих довольных парочек, оказался также медленным. И третий, как по заказу, – тоже…

Удовлетворённо убедившись, что сёстры на некоторое время попали в относительно правильные руки, и в данный момент им ничто особо не угрожает, Валеджан пошарил в карманах своих тщательно отутюженных по сегодняшнему случаю брюк, намереваясь шмыгнуть куда-нибудь на воздух покурить как настоящий мужчина. Но не успел. От приглашения на белый танец такой красивой партнёрши, какая подошла сейчас к нему, не смог бы отказаться не только Валеджан, а, пожалуй, и – кто угодно даже повзрослее и поискушённее в амурных похождениях. Это было стройное большеглазое чудо с модной чёлкой на чистом лбу и на высоких, совсем взрослых каблуках. Она и была очевидно взрослее Валеджана, училась, скорее всего, в выпускном десятом классе, или даже в институте. И – значительно опытнее его, как потом оказалось, в жизни. Чуть не задыхаясь от прикосновения к его лицу её благоухающих тончайшими ароматами локонов, а к телу – выпирающих сквозь полупрозрачную кофточку кончиков грудей (лифчика под кофточкой не было), Валеджан танцевал самозабвенно и долго – несколько танцев кряду, впервые потеряв бдительность по отношению к безопасности сестёр.

Близняшки же Гульнара и Динара, избавленные таким образом от строгой неотрывной опеки брата, на этом праздничном пиру, впервые в своей жизни, попробовали спиртное – настоящее «Советское» шампанское. А их «женихи» Илюха с Колюхой Сухоруковы, спеша обрести статус полноценных мужчин, приложились к рюмкам более крепкого напитка – настоящего пятизвёздочного коньяка, причём – неоднократно, поскольку отказаться от этого под умелые подначивания управлявших пиром взрослых людей было трудно.

Валеджан, в силу своей некоторой приобщённости к образу жизни местной, за стенами интерната, «шпаны и кодлы», считающий себя более сведущим, нежели его сёстры и их «женихи» Сухоруковы в атрибутике застолий со спиртным, с видом бывалого гуляки опорожнил и вовсе немало сосудов с многоградусными напитками. И его прекрасная новая знакомая оказалось для него в качестве спутницы истинной находкой: она неустанно заботилась о том, чтобы Валеджану было хорошо – ему и в самом деле было с нею необычайно комфортно.

Этот праздничный вечер произвёл на всех его участников наилучшее впечатление. И, по общему признанию, главным образом – благодаря его гостеприимному, обаятельному и остроумному хозяину. Единственное, что в этом хозяине было всё же не совсем приятно, даже несколько жутковато для молодёжи, особенно при общении с ним на близком расстоянии, так это цвет глаз. Один глаз у Тохтамышева был болотисто-зелёный, другой – водянисто- серый. Наверное, из-за этого досадного недоразумения в своей внешности он и надевал довольно часто, не всегда к месту, тёмные очки.