Интервью с Владимиром Путиным

В. П.: Это очень легко объяснить. Мы видим, что произошло в некоторых странах региона. Прежде всего в Ираке, в Ливии. Благодаря президенту Египта Ас-Сиси этого не случилось в Египте. Тяжелая ситуация и во многих других странах региона. Но в Ливии и Ираке произошла трагедия. И произошла она из-за силового смещения действующих режимов, их уничтожения, не просто отстранения от власти, а ликвидации руководителей. Мы очень не хотим, чтобы то же самое произошло в Сирии, иначе весь регион может погрузиться в хаос. Если в Сирии произойдет то же самое, что, скажем, в Ливии, позиции террористических организаций, радикальных организаций укрепятся очень сильно. Они уже сегодня сильны, потому что контролируют значительное количество добываемой нефти и газа.

О. С.: Кто это «они»? Террористы?

В. П.: Да, террористы. Наряду с продажей музейных ценностей, артефактов, предметов искусства. Они стали очень сильными, и мы не можем допустить их дальнейшего усиления. Они же собираются создать халифат от Южной Европы до Средней Азии.

О. С.: Да, это самая острая проблема.

В. П.: Это самое главное, но есть и утилитарные задачи. Тысячи боевиков, выходцев с территорий бывшего Советского союза и сегодняшней России там воюют. И они могут вернуться назад. Мы не можем этого допустить. Все это вместе побудило нас к тем действиям, о которых вы знаете, в Сирии. При этом мы отдаем себе отчет в том, что и самим сегодняшним руководством в Сирии тоже были допущены определенные ошибки в строительстве отношений внутри собственной страны. Поэтому мы, прежде чем принять это решение, провели диалог с президентом Асадом и выяснили, что он хорошо понимает очень многие проблемы. Он не только готов к диалогу с оппозицией, даже с вооруженной оппозицией, но готов вместе с ними работать над новой конституцией[112], готов согласиться с тем, что будущие досрочные выборы президента будут поставлены под строгий международный контроль.

О. С.: В самом деле?

В. П.: Сначала нужно договориться о работе над новой конституцией и принять ее. Это сложная проблема и сложный процесс. Но, если это удастся сделать, через определенное время можно будет выйти на досрочные выборы. Мне кажется, что это самый правильный и демократический способ решения спорных вопросов и формирования власти.

О. С.: Вы не могли бы вернуться назад и коротко рассказать о тех ошибках, которые допустил президент Асад?

В. П.: Я не считаю себя вправе обсуждать ошибки моих коллег — глав государств и правительств. Но, несмотря на те ошибки, которые он допускал, сегодняшней ситуации в Сирии не было бы, если бы не вмешательство извне. Когда мы слышим, что у Асада конфликт с собственным народом, это не вся правда. Мы же знаем, что такое ИГИЛ — там полно наемников. Они не граждане Сирии. Совершенно точно нужно подумать о том, как организовать власть в Сирии таким образом, чтобы все этнические, религиозные группы чувствовали свою сопричастность к этому государству, к власти и в то же время были независимыми от давления, в том числе извне. И чувствовали бы себя в безопасности, что очень важно.

О. С.: Когда вы говорите о тех странах, которые вмешались, вы имеете в виду Турцию, Саудовскую Аравию, Израиль и, наконец, Соединенные Штаты Америки, Францию и Великобританию?

В. П.: Ну, Израиль в меньшей степени. Судя по тому, что мы видим, и по тому, что знаем, Израиль прежде всего беспокоит возможность роста радикальных настроений и радикальных группировок, которые могли бы нанести ему ущерб. Когда я говорил о вмешательстве извне, я имел в виду тех, кто спонсирует, вооружает, покупает нефть у террористов и таким образом их финансирует. А кто это делает, несложно определить, даже не будучи специалистом или сотрудником спецслужб.

Об отношениях России с Турцией

О. С.: Вы говорите о Турции?

В. П.: Я говорю о тех странах, которые назвал как спонсоров.

О. С.: Мне кажется, что в отношениях России и Турции были взлеты и падения, до недавних известных событий. Мне казалось, что Турция — очень активный партнер России, и были даже планы совместными усилиями продлить на запад Великий шелковый путь.

В. П.: Именно так и было. Я считаю, и не без основания, что я сам многое сделал для выстраивания российско-турецких отношений. Турция для нас очень важный партнер и в целом, и в регионе Черного моря. У нас достаточно большой товарооборот с Турцией, который сейчас упал, конечно. Мы смотрели на Турцию не просто как на партнера, а как на дружественную нам страну. Более 4 млн российских граждан ежегодно отдыхали в Турции[113].

О. С.: Складывается впечатление, что очень много в современной Москве было построено турецкими строительными компаниями.

В. П.: Да, конечно, и в Москве, и в Сочи к Олимпиаде, и в других регионах страны, практически по всей территории Российской Федерации[114].

О. С.: Но что же произошло? Неужели Эрдоган просто ни с того ни с сего решил, что курды представляют собой для него более важный вопрос, нежели отношения с Россией? Что произошло?