Интервью с Владимиром Путиным

В. П.: Я не хотел говорить, но вы меня вынуждаете, вытаскиваете из меня эту информацию. Полтора года назад, осенью 2015 года, мы сделали предложение нашим американским партнерам проработать эти вопросы и заключить соответствующее соглашение о правилах поведения в этой сфере. С аналогичными предложениями мы выходили в ООН. Американская сторона промолчала. Только в самом конце пребывания у власти администрации господина Обамы Госдеп вспомнил об этом и сказал, что готов вернуться к обсуждению этой темы. Но наше министерство иностранных дел ответило, что теперь нам уже нужно будет разговаривать с новой администрацией. Это тоже одна из серьезных тем для взаимного обсуждения в ближайшем будущем.

О. С.: Возможно, это сфера, где мистер Трамп и мистер Путин найдут общий язык и добьются гигантского успеха.

В. П.: Это один из вопросов. Очень важный, здесь я с вами согласен. Повторяю, предложение мы уже сделали, но наши американские партнеры не ответили ничего. Это было еще до активной стадии избирательной кампании в США.

(вместе)

О. С.: Это довольно большое здание. Как оно отапливается?

В. П.: Ой, спросите что-нибудь полегче. Как-то это происходит, но уже не дровами, я вас уверяю.

О. С.: Чтобы закрыть тему кибервойны — несколько недель назад здесь, в Москве, был арестован шеф службы безопасности. Его вывели из офиса с мешком на голове.

В. П.: Это одна из хакерских групп, «Шалтай-Болтай».

О. С.: Но ведь он чиновник, государственный служащий.

В. П.: Нет-нет! Это частная хакерская компания.

О. С.: Обвинение предъявили троим, и говорят, что они, возможно, вступили в сговор с американцами.

В. П.: Я не знаю. Какая-то хакерская группа, которая взламывала финансовые счета частных лиц, компаний. Деньги снимали.

О. С.: Так вы считаете, это частная инициатива? Она не связана с ситуацией в американо-российских отношениях? (.) Вы никогда не пробовали ходить по этим коридорам для разминки?

В. П.: Нет, у меня здесь есть где разминаться, у меня здесь есть небольшой спортивный зал.

О. С.: Вы не чувствуете одиночества, когда ходите по ночам по коридорам?

В. П.: Я по этим коридорам ночью не хожу.

О. С.: Когда мы встречались в прошлый раз, разговор зашел о массированной слежке. Вы сказали, что это не имеет смысла, неэффективно. Но с той поры был принят новый закон, и вы вроде подписали его. В России его называют законом о Большом Брате[173]. Он предполагает осуществление именно такой слежки, которую ведут Соединенные Штаты и которую вы порицали.

В. П.: Нет, я вам сейчас расскажу об этом. Здесь секрета нет никакого.

О. С.: В прошлый раз мы говорили о слежке, массовой слежке, и у меня сложилось впечатление, что вы порицаете американский подход. Он неэффективен в борьбе против терроризма, в нашем фильме «Сноуден» подчеркивается, что с террористами лучше всего бороться путем выборочного определения объектов наблюдения. После нашего разговора в России был принят и подписан вами новый закон. Он меня удивил. И Сноуден высказался о нем отрицательно. Что вы думаете об этом?

В. П.: Что касается нашего закона — он не разрешает слежку по всему миру за всеми и сбор персональной информации. Этот закон совсем о другом. Вот вы говорили о господине Сноудене — он как раз вскрыл слежку АНБ и ЦРУ за гражданами практически всего мира, в том числе за лидерами иностранных государств, даже союзников. Закон, который приняли мы, говорит о необходимости более долгого сохранения информации компаниями, которые занимаются интернетом, связью и так далее. При этом личная информация может быть получена спецслужбой или правоохранительными органами только по решению суда. То есть только тогда, когда есть веские основания, и суд может решить, давать ли информацию персонального характера спецслужбам или правоохранительным органам. Спецслужба автоматически не может забирать эту информацию у соответствующих частных компаний. Такой закон есть и в Соединенных Штатах, и в Канаде, и в Австралии, и во многих других странах. Это я считаю обоснованным и необходимым в борьбе с терроризмом. Потому что если данные просто уничтожаются, то исчезают любые возможности вести работу по криминальным элементам.

О. С.: Но почему? Почему вы делаете это? Я не видел какой-то особой террористической угрозы в России. Это похоже на сети для всех граждан России.