Интонация. Александр Сокуров

Конечно, мы ведь все время за Дворцовую площадь воюем. Но как можно бороться? Можно делать только альтернативу, показывать, что нужно там делать. Я до сих пор жалею, что у нас потом не было денег и город не захотел это повторить. Это была единственная вещь, сделанная к годовщине блокады с абсолютным вкусом. Когда колонна превращается в свечу, окруженную венком, — это безупречный образ. Ну а дальше там был военный парад и настоящий фильм на стенах Главного штаба… В общем, получилось очень здорово. Если бы каждый год так делалось, было бы потрясающе. У нас два постоянных вопроса: во-первых, что нужно делать на Дворцовой площади, а во-вторых, как говорить о блокаде, потому что мы про блокаду все время что-то шаблонное говорим и этот разговор зачастую впустую идет. Трудно найти правильные слова и правильный эстетический подход. «Венок памяти» — ответ на оба этих вопроса, может, когда-нибудь он станет постоянным ритуалом. Но, к сожалению, столько желающих что-то сделать на Дворцовой площади…

Вы имеете в виду рок-концерты и тому подобное?

Нет, рок-концерты — это полное безобразие, с этим мы боремся. Но даже когда планируются мероприятия в память блокады — столько желающих получить под них казенные деньги, что ни разу не удалось никого уговорить повторить то же самое, что делал Александр Николаевич. Деньги всегда идут другим.

Необыкновенный концерт

Мемориальное светотехническое представление на Дворцовой площади Санкт-Петербурга состоялось 26 января 2004 года. Авторству Сокурова принадлежит сама концепция, режиссура всего действа и подбор музыки. Если рассматривать проект в контексте других некинематографических работ Сокурова, то стоит отметить, что это единственное произведение, четко привязанное к определенному месту; проще говоря, все прочие театральные и музыкальные постановки Сокурова можно исполнять в любом зале и лишь «Венок памяти» создавался под конкретное (и уникальное) пространство и вне его немыслим. Ту же самую концепцию мы видели как раз не в сценическом, а в кинематографическом произведении — «Русский ковчег».

И это не единственная связь мемориального представления с кинематографическим творчеством Сокурова. Специально для этого события был снят фильм «Русский перепев», в котором показано застолье людей, прошедших блокаду. Но и съемки самого действа потом вошли в фильм Сокурова «Читаем „Блокадную книгу“» (2009). В этой картине показаны петербуржцы разных возрастов и профессий, декламирующие фрагменты «Блокадной книги» Алеся Адамовича и Даниила Гранина. Увы, в фильме только четыре минуты видеозаписи постановки на Дворцовой площади, полного варианта не существует: в тот январский день стояли сильные морозы, и европейское съемочное оборудование просто отказалось работать. Так что эпизод, использованный в «Читаем „Блокадную книгу“», — единственная возможность сегодня составить хоть какое-то впечатление об этом действе.

В отличие от «Венка памяти», следующую постановку Сокурова все-таки удалось зафиксировать на пленке (хотя технически и несовершенно). Премьера проекта «Моцарт и Сальери. Реквием» состоялась всего через неделю после «Венка памяти». И, хотя Сокуров работал над ними параллельно, прямых связей между этими постановками нет.

«Моцарт и Сальери. Реквием» состоит из двух частей. Первая часть — моноспектакль по пушкинской «маленькой трагедии». Единственный актер — Леонид Мозговой. Вторая часть — «Реквием» Моцарта в исполнении оркестра «Солисты Санкт-Петербурга» под управлением Валентина Нестерова, камерного хора «Россика» и солистов Мариинского театра.

^{Кадры из фильма Александра Сокурова «Читаем „Блокадную книгу“»}

Любопытно, что Сокуров предпочел опере Римского-Корсакова «Моцарт и Сальери» (которую иногда тоже исполняют вместе с полным вариантом «Реквиема») драматический вариант, но при этом в виде моноспектакля. Точнее сказать, это даже не моноспектакль, а художественное чтение. Режиссерское вмешательство здесь было минимальным и заключалось прежде всего в работе с актером, но не в каких-то особых сценографических или оформительских находках. Все режиссерские находки сосредоточены во второй части этого необычного действа — в «Реквиеме». Хористы, облаченные в черные балахоны, у Сокурова не стояли на месте, но двигались, сходились и расходились, составляли неожиданные ансамбли и, наоборот, рассредоточивались по сцене. Таким образом, звук все время менял свое обличье, блуждал по залу и каждую минуту «перерождался». Кроме того, Сокуров убрал первые зрительные ряды партера и посадил туда оркестрантов. В результате звучание хора как бы воспаряло, летело над оркестровой линией.