Интриганки

Третья рука гладила её "бутон наслаждений". Осторожно. Умело. Ритмично. Заставляя всё тело дрожать от каждого прикосновения, наполняться тянущим, манящим жаром. Ожиданием продолжения. Желанием продолжения. Ещё. Ещё. Сильнее. Лишь бы это не кончилось. Лишь бы он не кончил. Прежде. Прежде меня.

Четыре руки бродили по её телу. То наглаживая бёдра, то сжимая в горстях ягодицы. Чьи-то губы охватили ей сосок. Начали посасывать и покусывать. И она, подгоняемая этими укусами, вцепилась в губы мужчины над собой, прижимаемого к её губам - её руками, удерживаемого её - под подолом её платья. Повторяя, возвращая этому - то, что она получала от другого. Ещё. Ещё. Быстрее, сильнее. И... и мир взорвался звёздами. Кажется она стонала. Или мычала. Но не вопила. Точно - целовала. Второго. В благодарность за удовольствие, за освобождение от долго копившейся тяжести в теле, предоставленные ей первым.

Она ещё "ловила звёзды", когда её вдруг сняли со столь много впечатлений доставившего места. Оставляя ощущение внезапной пустоты. Растерянности. Потери чего-то хорошего, приятного.

"Единственное в русском языке слово без корня: вынуть".

Она и ощутила себя - "без корня".

Её потянули за бёдра куда-то назад. Раздвинули ноги, прислоняя коленками к высокой ступеньке так, что зад оказался выше головы.

И - опять! Вдвинули. Вошли. Всунули. Вот это "корень"!

В её жаркое, утомлённое, наполненное соками любви первого и её собственными... ворвался новый твёрдый "наполнитель".

-- Ого! Но... нельзя же так! Я ещё... не отдохнула. Не пережила, не впитала... чувств и ощущений.

Она дёрнулась, пытаясь освободится от тряпок, закрывавших голову. Чьи-то ноги наступили на платье по обе стороны от её головы, прижимая к камню. Сил не было. Колени подгибались, но не могли согнутся, упёртые в ступеньку.

Прижатая, прислонённая, крепко удерживаемая, она охала в такт резким и сильным толчкам в неё сзади, не пытаясь понять, обдумать происходящее, в полной растерянности просто терпя и ожидая какого-то завершения.

Новый "пользователь" был "эгоистом". Он не пытался доставить ей удовольствие, не ласкал и не заигрывал. Впрочем, учитывая то, чему активным участником ему только что довелось быть, понятно его нестерпимое стремление стать самым активным.

У него были свои достоинства. Во-первых, больше. Толще. Достоинство. Что Ростислава сразу отметила как положительное. Если бы порядок был обратный, то... она бы мало что чувствовала.

Во-вторых, энергичность. В смысле: он напоминал голодного дятла. Движениями. Нет, не головой. И, наконец, он был быстр. Что после его участия в предшествующем акте, не должно вызывать удивления. Наоборот, его торопливость выглядела обнадеживающей: скоро кончит, можно будет придти в себя и отдышаться. От... этого приключения.

***

" - Раечка, почему такая грустная? Шо случилось?

- Та! Приходил вчера любовник и всё сделал хорошо.

- Ну?!

- А потом пришел мой Изя, и таки переделал всё по-своему, зараза!".

Как звали второго итальянца - неизвестно. Но что-то изиное в нём было.

***

Едва был произведён бурный финиш с характерным, на выдохе, упоминанием мадонны, как её отпустили. Совершенно обессиленная, с горячей от прилива крови в неудобном положении головой и массой ярких ощущений во всём теле, она съехала на коленки. Над её головой что-то говорили довольные итальянцы.

Один из них откинул подол платья с её лица и весело поинтересовался:

-- Sei vivo?

Убедившись, что она моргает, снова ухватил за лицо, оттянул губу и запихнул ей что-то за щеку. Старательно подбирая слова на немецком произнёс:

-- Хочешь ещё - приходи завтра к собору, к левой стороне. Заработаешь больше.

И, вставая, ответил на вопрос второго члена сегодняшнего кружка:

-- Secondo le leggi locali, se qualcuno violenta una donna corrotta o una sua concubina, puР pagare con la vita se la umilia senza il suo consenso. selvaggi. E cosЛ abbiamo pagato. I nostri piccoli. (По здешним законам если кто-нибудь изнасилует продажную женщину или свою наложницу, то он может поплатиться жизнью, если он ее положит без ее согласия. Дикари. А так мы заплатили. Нашим пикколли).

Совершенно ошеломлённая обессиленная герцогиня бездумно наблюдала как две тёмные мужские фигуры в темноте прошелестели оправляемой одеждой и, довольно пересмеиваясь, резво потопали вверх по лестнице. Мелькнули в чуть более светлом проёме двери и пошли влево. Удаляющиеся шаги по деревянному полу галереи затихли.

-- Но... а... а как же...?! Они же... они увидели?!

Ростислава попыталась вскочить и бросится следом. Ойкнула от резких ощущений в разных пострадавших местах тела. Особенно досталось коленкам. И вновь, полусогнувшись, ощупывая одной рукой ступеньки, а другой придерживая длинный подол, выкарабкалась наверх.

"Катастрофическое окно" светилось в полусотне шагов. Там, возможно, продолжались прежние игры. С унижениями, доминированием... И признаками явного сатанизма. Но оно было закрыто!