Invisible Rulers

Канетти определил четыре признака, которые, по его мнению, являются универсальными для толпы во всей истории, от древних племен до бурлящих масс Французской революции и недовольных граждан Веймарской республики. Во-первых, толпа всегда стремится к росту. Во-вторых, в толпе царит равенство: все ее члены стоят на равных, а прежние расовые, классовые и прочие различия временно стираются. В-третьих, толпа любит плотность: в ней не может быть составных частей, только единая толпа. И в-четвертых, толпе нужно направление: общая цель, которая объединяет и побуждает ее членов действовать в общих интересах. Направление необходимо для существования толпы. Хотя у толпы есть культура, символика и ритуалы, общая цель - это то, что не дает ей распасться. Как сказал Канетти, "толпа существует до тех пор, пока у нее есть недостижимая цель". 20

Как и пять фильтров Ноама Хомского, четыре признака Канетти актуальны и сегодня, но с поправками на виртуальную природу собраний. Онлайновые толпы по-прежнему хотят расти, и теперь им не мешают физические ограничения. Онлайновые толпы все еще придерживаются поверхностного равенства, хотя междоусобные распри и обвинения в нечистоплотности доктрины не редкость; борьба за власть иногда приводит к весьма заметным расколам. Онлайновые толпы все еще любят плотность, и наши цифровые аккаунты могут быть упакованы вместе легче, чем наши физические тела; всегда есть место для еще одной ручки Twitter или хэштега. А что касается направления, что ж, общую миссию легче, чем когда-либо, создать, учитывая постоянное наличие главных героев и горячих дублей длиной в твиттер. 21 Общие враги и блестящие комментарии в изобилии и доступны.

Возможно, наиболее актуальной частью книги Канетти сегодня является его теория о том, почему одни группы людей - члены церквей и т. п. - собираются вместе, часто в большом количестве, и при этом остаются относительно мирными, в то время как другие большие группы собираются более спонтанно и гораздо чаще подвергаются насилию.

Первую группу он назвал закрытыми толпами, а вторую - открытыми. Закрытые толпы, писал он, как и церкви, ротари-клубы и общественные группы, имеют постоянных членов. Это люди, которые разделяют общее мировоззрение, идентичность или цель и имеют тенденцию формировать прочные связи с течением времени. У них есть определенное время и место для встреч, организационная структура. Конечно, некоторые закрытые толпы, включая культы и экстремистские группы, активно недолюбливают людей "извне". Но в целом закрытые толпы в значительной степени нейтральны - более того, они часто превращаются в институты.

Открытые толпы, писал Канетти, не обладают таким постоянством или четко сформулированной причиной существования. Они гораздо более спонтанны, возникают в результате какого-то сбоя и затем быстро растут, притягивая людей почти гравитационной силой. Открытая толпа, утверждал Канетти, часто собирается в ответ на возмущение. Она не рассеивается до тех пор, пока не произойдет своего рода разрядка, которая часто бывает хаотичной или насильственной.

Теория открытой и закрытой толпы хорошо ложится на динамику различных социальных медиаплатформ в наши дни. Постоянно действующие группы сообществ в Facebook, Discord и WhatsApp приводят к глубоким отношениям и местам для выработки стратегий и обсуждения контента с единомышленниками. Эти платформы создают закрытые толпы. Они все еще могут стать экстремальными или даже породить насилие, но их члены знают друг друга, и их связь остается неизменной. Twitter, тем временем, работает как арена - виртуальный римский Колизей, где токсичные, очень заметные битвы ведутся в хэштегах, и многотысячные толпы пишут в Твиттере (или о) всего лишь одном или двух людях, кипя от ярости, пока еще больше сторонних наблюдателей смотрят на это. 22 Эта платформа порождает открытые толпы. Любой, кого привлекает энергия, может немедленно влиться в нее.

Ранним примером таких хаотичных, открытых сражений стал эпизод 2014-2015 годов, получивший название "Геймергейт". 23 Драма началась как нишевая борьба: некоторые геймеры, в основном мужчины, разозлились на женщин в индустрии видеоигр, проводя кампанию за снижение уровня сексизма и мизогинии в дизайне игр (женские персонажи в скупой одежде с преувеличенной грудью и тому подобное). Эти противники кампании считали, что "политкорректность" портит видеоигры. Одновременно с этим возникли теории заговора о том, как несколько известных женщин в игровой индустрии вообще стали известными - одну женщину ее бойфренд обвинил в том, что она изменила ему и переспала с репортером игрового сайта в обмен на лучшие рецензии (репортер не рецензировал ни одну из ее игр; бывший бойфренд позже обвинил в инсинуации опечатку).