Инженер страны Советов

На хуторе пана Войцеха (привык я уже, так что так меня и называй) я уже неделю. Все эти дни мы подолгу беседовали с хозяином хутора. Он рассказал мне историю своей жизни. Воевал Вячеслав Александрович Домнин на полях Первой мировой войны геройски, за что был отмечен орденами и ранениями. Да и звание ротмистра в 30 неполных лет говорит о многом [65]. Буквально за пару недель до отречения Николая II угораздило его попасть в плен. Там он и узнал от немцев, что в России теперь не император, а какое-то Временное правительство. В целом на этот факт ему было, что называется, наплевать. Он давно уже считал, что в стране необходимы перемены. И вот теперь, когда эти самые перемены начались, он вынужден находиться здесь, в лагере военнопленных. Не долго думая, подговорив ещё двоих товарищей, прихватив не хитрый скарб, среди которого было несколько памятных ему фотокарточек, он совершил побег из лагеря. И ведь они почти добрались, когда случайно напоролись на патруль. Попытка бежать в лес закончилась гибелью спутников Домнина и его тяжёлым ранением. Уже теряя сознание он каким-то чудом смог оторваться от погони и, свалившись в овраг, отключился. Там его и нашла Катажина, дочь местного лесника пана Франтишека. Привезла к себе на лесной хутор и, под неодобрительное ворчание отца, выходила. Пока ротмистр залечивал рану и набирался сил в России произошла Октябрьская революция. Большевики заключили с германцами Брестский мир, а в стране началась братоубийственная гражданская война.

Воевать на чьей-либо стороне, когда русские убивают русских ротмистр не хотел. Но помимо не желания стрелять в своих соотечественников была ещё одна причина. Любовь. И не просто любовь, а любовь взаимная. Очень уж глянулась ему дочка лесника, да и он ей тоже. Сама Катажина уже успела побывать замужем и овдоветь. Вот теперь и коротала свою жизнь на хуторе отца. Отец Катажины, пан Франтишек, даром что был поляком, но, в отличии от большинства своих соплеменников, ярым русофобом не был. Да и будущий зять пришёлся, что называется, ко двору. Образованный, работящий, с уважением относящийся как к дочке, так и к её родителям. Чего ещё можно желать? Да и жена его тоже только радовалась счастью дочери. В общем долго не рядили, а справили ротмистру новые документы, по которым он стал Войцехом Домновским, да и обвенчали молодых в католическом костёле. И зажил, теперь уже пан Войцех, на лесном хуторе со своей молодой женой, да с тестем и тёщей. Помогал тестю в его лесничьих делах, да по хозяйству, по польски выучился говорить не хуже самих поляков и уже никто не помнил о том, что он, по сути, пришлый человек. В 1920-ом году тесть с тёщей как-то разом заболели "испанкой"[66], да так и померли через день один после другого. Похоронив родителей жены стал Войцех думу думать, как жить дальше. Да и война опять прокатилась вблизи тех мест. Советы воевали с Польшей и дошли до самой Варшавы. На большее их сил не хватило и Красная армия откатилась обратно. Вернулся уехавший от войны хозяин окрестных лесов пан Замойский. Узнав о кончине своего верного лесничего, он огорчился, но тут же предложил Войцеху занять место тестя. Так ротмистр стал лесником. Вскоре и жена обрадовала его новостью, что у них, наконец-то, будет долгожданный ребёнок. В 1923 году родилась красавица-дочка, которую назвали в честь матери Домнина Анной. Увы, счастье длилось не долго. В 36ом году жена пана Войцеха зимой поехала в Варшаву проведать родню, да сильно простудилась на обратном пути и за считанные дни буквально сгорела от воспаления лёгких. Так бывший ротмистр остался один с дочерью на своём лесном хуторе.

Когда в 1939ом году территория отошла к СССР, пан Войцех вначале не на шутку обеспокоился. Слишком уж жуткие слухи ходили о страшных комиссарах. Однако ничего особо страшного не происходило. В соседнем селе, что в трёх верстах через болото от хутора, образовали колхоз, а пану Войцеху новая власть предложила продолжить заниматься тем же, чем и ранее. То есть быть лесником и охранять уже не чей-то, а народный лес.

В один из дней, совершая свой обычный обход, он наткнулся на упавший совсем недавно самолёт. Посрубав верхушки деревьев он пролетел между двумя вековыми дубами, росшими на краю заболоченной прогалины и, оставив на стволах лесных великанов свои крылья с крестами, упал прямо посреди топкого места. По сломанным веткам, на которых ещё не начали сохнуть листья, было понятно, что самолёт упал буквально накануне. Человеческих следов вокруг не было и пан Войцех, перекрестившись, полез в открытую, вернее даже вырванную с петель, дверцу фюзеляжа. Там то он и нашёл пятерых убитых пулями человек, из которых трое были в комбинезонах лётчиков и двое в большевистской форме и одного, на вид целого, но не подающего признаков жизни, в костюме-тройке.