Иоанн Безземельный, Эдуард Третий и Ричард Второй глазами Шекспира

А вот позиция Генри Перси по прозвищу Горячая Шпора имеет, судя по всему, несколько иную подоплеку. Он вместе с отцом и дядей с самого начала мятежа переметнулся на сторону Болингброка, то есть является противником короля Ричарда и должен стремиться при любой возможности доказывать, какой Ричард плохой. Омерль – человек короля, его двоюродный братишка, и если к смерти дяди Глостера причастен Омерль, то наверняка и Ричард при делах. То есть на сцене совершаются два одинаковых поступка (и Фицуотер, и Горячая Шпора обвиняют Омерля во лжи), но с разным подтекстом. Фицуотер заинтересован в том, чтобы переложить вину на Омерля и тем самым как бы обелить Ричарда; Перси же хочет доказать причастность Омерля и тем самым замазать короля. Занятно! Хотя вполне вероятно, что все не так и Фицуотер тоже захотел утопить несчастного короля, дабы выслужиться перед новым руководством. Кто их разберет, этих средневековых дворян! Трудно нам их понять, ведь в наше время политические позиции так легко и быстро не меняются, а уж о том, чтобы предавать тех, кому по гроб жизни обязан, даже речи идти не может…

К Перси и Фицуотеру присоединяется некто, названный Шекспиром «Один из лордов». Он тоже обвиняет Омерля во лжи и тоже готов доказывать свою правоту при помощи поединка. Получив одновременно четверых противников (Бегот плюс еще трое), Омерль не пугается.

– Ну, кто еще? – с вызовом произносит он. – Давайте, не тушуйтесь, я приму любой вызов!

Подает голос Серри. На нем остановимся чуть подробнее. Это Томас Холланд, 1-й герцог Суррей. К слову замечу, что во время несостоявшегося поединка между Норфолком и Болингброком (в 1398 году) именно Томас Холланд, герцог Суррей, занимал в Англии пост лорд-маршала. У Шекспира же процедурой поединка руководит какой-то отдельный лорд-маршал, а герцог Серри появляется только в этой сцене. Чтобы понимать, почему Холланд занимает ту позицию, которую занимает, нам придется немножко углубиться в его родословную. Итак, жила-была красивая девушка по имени Джоанна, имевшая прозвище Прекрасная Дева Кента. Она очень рано и без согласия родителей вышла замуж по большой любви, но ее маме это сильно не понравилось, и как только молодой муж убыл на очередную войну, мама быстро распространила слух о гибели зятя и вытолкнула непокорную дочь в другой брак, повыгоднее и поприличнее. А зять по имени Томас Холланд возьми да и вернись. Несколько долгих лет он бился за право вернуть себе жену, которая все эти годы считалась законной супругой другого человека. Наконец, добился желаемого, после чего жил с Джоанной счастливо, но недолго. В этом браке родились дети, в том числе и сынок Томас (с разнообразием имен у дворян тогда было совсем кисло). Когда папа Томас умер, красивая и еще достаточно молодая Джоанна вышла замуж в третий раз. Знаете за кого? За Эдуарда Черного Принца, старшего сына короля Эдуарда Третьего. И родила двоих сыновей. Старший мальчик, как мы уже знаем, умер в детстве, а младший, Ричард, стал королем. Таким образом, сынок Томас, рожденный Джоанной в браке с любимым Холландом, приходился королю Ричарду Второму единоутробным братом. Но тот Томас умер за два года до описываемых событий, а вот его сын, то есть внук Прекрасной Джоанны и, соответственно, племянник короля, был очень близок к своему венценосному дядюшке Ричарду и даже получил из его рук титул герцога Суррея. Теперь понятно, что персонаж по имени Серри никак не мог встать на сторону тех, кто обвинял Омерля. Омерль – кузен короля, его близкий друг, если он причастен к убийству герцога Глостера, то без Ричарда тут не обошлось. А это нехорошо.

– Милорд Фицуотер, – говорит Серри, – я отлично помню ту вашу беседу с герцогом Омерлем.

– Да, – соглашается Фицуотер, – я с этим не спорю, разговор происходил при вас. Так что вы можете с полным основанием подтвердить, что я говорю правду.

– Нет! Неправду вы говорите, Фицуотер!

– Ты врешь, Серри!

– Молчи, лживый щенок! – взрывается Серри. – Ты сам лжешь, и я бросаю тебе вызов. Как наберешься храбрости – милости прошу, будем сражаться!

– Эк ты разогнался! – отвечает Фицуотер. – Я тебе отомщу и все равно докажу, что ты врешь, а я говорю правду. И, между прочим, мне еще Норфолк рассказывал, что ты, Омерль, послал в Кале двух своих прихвостней с указанием убить Глостера.

(Если вы уже забыли первый акт, то напоминаю: Норфолк – это Томас Моубрей, бывший капитан Кале, обвиненный Болингброком в бог знает каких грехах и отправленный в пожизненное изгнание.)

Но Омерль – кремень.

– Норфолк тоже лжет! Вызовите его сюда, пусть явится и даст показания или бьется со мной на поединке.

– Хорошо, – решает Болингброк, – оставим пока разбирательство, вызовем Норфолка, пусть приедет, назначим ему поединок с Омерлем. Норфолк мне, конечно, враг, но пусть возвращается и получит назад все свои владения.

В диалог вступает епископ Карлейльский. Он, как мы помним, был до последнего в рядах сторонников Ричарда Второго и находился с ним в замке Флинт, откуда короля увез под конвоем Генрих Болингброк.