Иоанн Безземельный, Эдуард Третий и Ричард Второй глазами Шекспира

– Будете напрасно ждать, – говорит он. – Норфолк посетил Святую землю, сражался там, потом вернулся и осел в Италии, где и умер.

Это верно, Томас Моубрей, герцог Норфолк, действительно совершил паломничество в Святую землю, вернулся и умер в Италии, пробыв в изгнании всего год. Скончался он в сентябре 1399 года. Тот парламент, картину которого нам сейчас представляют, собирался тоже в сентябре 1399 года. Правда, на несколько дней раньше, чем Норфолк почил в бозе, и епископ Карлейль, если уж совсем придираться, никак не мог сослаться на его кончину. Но если вспомнить, что Шекспир творил с фактами и датами в пьесах о Генрихе Шестом, то пьесу «Ричард Второй» можно считать просто-таки образцом документальности.

– Вы точно знаете, что Норфолк умер? – спрашивает Болингброк.

– Абсолютно точно, – подтверждает Карлейль.

– Тогда пусть покоится с миром. А вы, лорды Бегот и Омерль, прекратите выяснять отношения, пока мы не назначим божий суд.

Ну, раз суд предстоит божий, а не гражданский, стало быть, речь идет все-таки о поединке.

ВходитЙорксо свитой.

Мы, разбирая пьесу, как-то все время забываем, что герцог Йорк и герцог Омерль это отец и сын. А ведь они находятся по разные стороны баррикад: сын поддерживает короля, а Йорк перешел на сторону мятежного Болингброка. До сих пор такой внутрисемейный конфликт Шекспиром никак не подчеркивался, ни один из родственников по этому поводу не переживал. Посмотрим, может быть, все еще впереди?

– Герцог Ланкастер, – обращается Йорк к Болингброку, – я пришел с посланием от Ричарда. Он добровольно признает тебя наследником престола и передает все полномочия. Он освобождает трон для тебя. Да здравствует король Генрих!

Ну да, все верно: после смерти Джона Гонта, герцога Ланкастера, титул переходит к его сыну Болингброку, так что не удивляйтесь. Тем более об этом и Нортемберленд говорил, когда ехал с Генрихом от побережья к Баркли.

Болингброк… А вы думали, он станет упираться и отказываться? Может, хотя бы удивился для приличия? Да прям-таки!

– Что ж, если на то божья воля – я взойду на трон, – легко соглашается Генрих.

Этого епископ Карлейльский вынести не может.

– Остановитесь! Пусть вам не понравится то, что я скажу, но молчать я не стану. Мы все здесь – подданные короля Ричарда, мы приносили ему присягу, так какое право мы имеем его судить? Даже пойманного с поличным вора мы не можем осудить, не выслушав его показаний и оправданий. Так как же мы смеем судить короля, божьего помазанника, наместника Господа на земле, и заочно выносить ему приговор? Не дай бог нам совершить такое преступление против закона! Я должен встать на защиту государя, а лорд Херифорд, которого вы только что провозгласили королем, на самом деле является изменником. И если вы его коронуете, ничего хорошего не выйдет, разгорится новая междоусобная война, будет литься кровь, на страну обрушатся насилие, страх, разруха и мятежи.

Опомнитесь! Не порождайте смут,
Иначе вас потомки проклянут!

– предупреждает он.

Нортемберленд долго не раздумывает, тут же обвиняет Карлейля в измене, отдает приказ взять его под стражу и велит аббату Уэстминстерскому «его стеречь до вызова на суд».

– Лорды, вы согласны с решением, которое приняла Палата общин? – спрашивает он у присутствующих.

У Болингброка есть другое предложение:

– Приведите сюда Ричарда, пусть он отречется при всем честном народе, тогда мы сможем очистить себя от подозрений.

Герцог Йорк вызывается привести низложенного короля и уходит.

Болингброк говорит Омерлю и Серри:

– Вы, лорды, будете находиться под стражей до тех пор, пока не представите поручительства, что никуда не сбежите и явитесь на суд в назначенный день.

После чего обращается к епископу Карлейлю:

– Ну, с вами все и так понятно, я от вас ничего и не ждал – ни любви, ни помощи.

Возвращается Йорк с королем Ричардом. За ними несколько дворян несут королевские регалии: корону и прочее.

Монолог Ричарда полон горечи:

– На троне уже сидит другой король, а я все никак не могу перестать чувствовать себя монархом. Надо привыкать к тому, что я теперь не король, а вассал, научиться кланяться, поддакивать, льстить, наушничать. Ничего, со временем я освою эту науку. Все эти люди вокруг – ведь когда-то все они мне служили, кричали в мою честь: «Да здравствует король!», а теперь все меня предали, ни один не остался верен. Зачем мне велели сюда прийти?

– Ты должен публично добровольно отречься от трона и признать, что корону должен взять Генрих Болингброк, – строго произносит Йорк.

Или не строго? Виновато? Просительно? Ох, противоречивый персонаж этот Эдмунд Лэнгли, герцог Йорк! Но зато актеру есть что играть.

Ричард берет корону и предлагает Генриху тоже взяться за нее.