Иоанн Грозный (СИ)

- Величайший государь! Из всех твоих милостей, мне поныне оказанных, самая наибольшая есть сие дозволение говорить с тобою о предмете столь важном для спасения  христианских душ. Не мысли, государь, чтобы Святой Отец, по вашему –  римский папа, нудил тебя оставить веру греческую. Нет, он желает единственно, чтобы ты, наделенный умом глубоким и просвещенным, исследовал деяния первых Соборов, и все истинное, древнее навеки утвердил в своем царстве законом неизменяемым. Тогда исчезнет разнствие между восточною и западною церквями, воссоединятся они как во время оное. Опять станем мы единым телом Христовым к радости народов и пастырей. Государь! Моля Святого Отца доставить тишину в Европе и соединить всех христианских венценосцев для одоления неверных, не признаешь ли его  главою христианства? Не изъявил ли ты особенного уважения к апостольской римской вере, дозволив всякому, кто исповедует оную, жить свободно в российских владениях и молиться Всевышнему по ее святым обрядам, ты, царь великий, никем не нудимый к сему торжеству истины, но движимый явно волею Царя царей, без коей и  древесный лист не падает с ветви? Желаемый тобой общий мир и союз венценосцев может ли иметь твердое основание без единства веры? Ты знаешь, что оно утверждено собором Флорентийским, императором, духовенством Греческой империи, самым знаменитым иерархом твоей церкви Исидором, - Антоний коленопреклоненно протянул царю свиток, который взял хромой и с подвязанной после Иоанновых побоев рукой Борис Годунов. – Читай представленные установления восьмого Вселенского собора. И если где усомнишься, то повели мне изъяснить. Истина очевидна. Прияв ее в братском союзе с сильнейшими монархами Европы, какой достигнешь славы! Какого величия! Ты вернешь не только Киев, древнее сердце России, но и всю империю Византийскую, отъятую Богом у греков за раскол и неповиновение  Христу.

         Царь отвечал:

- Говоришь ты о подписанной Исидором во времена прадеда моего Флорентийской унии с папою. Так того митрополита считаем мы купленным Иудою. Доверия перстам его нет. Нашей церковью Исидор осужден без прощения…

         Одобрительно загудело московское духовенство. Бояре зашмыгали носами. Старый Иван Федорович Мстиславский прослезился. Замахал руками, наказывая  сыну Федору, как надо  вступаться за отечество.

- Не перевирай историю. Знаем: не греческая церковь оставила Единую, но вы отошли, испугавшись натиска измаильтян на град Константинов. Впору вам проситься к нам, а не обратно. Вы в Риме отошли от религии изначальной, от Господа ведомой.  Ни я, ни Дума, ни синклит никогда не писали к папе о вере. И я с тобой не желал говорить  о ней, кроме как по скорбям, винам и неразумению своему, так и по возрасту: мне пятьдесят первый год, стою на краю пропасти или позднего покаянного Спасения .

         Антоний  побледнел. Большой католический крест – крыж  тускло блестел на красной мантии, оттенявшую отсветом и белое лицо, и тонзуру пурпуром. Папский нунций был алым пятном среди черных одеяний, белых и черных митр русского духовенства.

- Вы, русские, - упрямо продолжал легат, - новоуки в христианстве. Греки древнее вас, а приняли Унию.

         Царь с оглядкою вздохнул:

- Москва – третий Рим. Второй Рим, святой град Константина, попран иноверцами. Из ужаса пред ними, спеша спасти родину, склонились греки перед вами. Вы обещались помочь силою, да не помогли. Вот и перед нами ловчите. Как псов на турок пустить желаете, науськиваете. Нашим в битве пасть, вашим – нашей простоте смеяться. Не мы, не греки, ваш же первый Рим извратил первое слово Господа. Вот ты хвалишься истинной верою, отчего тогда нарушаешь образ, Богом данный? Зачем стрижешь бороду? Ты в римской вере поп, а бороду сечешь. Откуда взял? По какому учению?

         Антоний насупился на досадное высокой темы снижение:

- То вопрос маловажный.

- Толкуешь: мы – такие, как вы. Токма никто из наших попов, духовенства черного платья красного не носит, как ты. Крест на персях у нас истинный. Крышка головы не бритая.  В посты честно не вкушаем скоромного. В церквах перед Богом стоим, а не сидим развалясь в креслах. Стоя на службе заснуть тяжеленько, свалишься, не то что на лавке...

         Дворяне сдержанно засмеялись. Иоанн продолжал:

- Посланник наш Шевригин доносил, что у папы  на сапоге крест, на кресте распятие. Прилично ли сие уничижение святынь?

- Нет уничижения. Достойное воздается достойному. Папа есть глава христиан, учитель  монархов, сопрестольник апостола Петра, ключи от Царства Небесного из рук Господа получившего.

- В Библии ничего про то нет.

- Есть!

- Добавлено! Все вы знаете и нас учить кидаетесь, - раздражался царь. – У вас земля обетованная, где же Русь? – Иоанн произнес слово бранное. – Уважать нас не желаете? Так мы уж как-нибудь по-свойски…

- Тебя, государь, мы величаем наследником Мономаховыми, значит, с Киевской областью. Святой Отец же…