Иоанн Павел II. Поляк на Святом престоле

Габон, в отличие от Нигерии, населен почти сплошь христианами (в большинстве — католиками), но бессменным президентом там тоже был мусульманин — Омар Бонго, который перешел в ислам после визита в Ливию в 1973 году (нефтяные деньги творили чудеса). Бонго уже давно зазывал к себе римского папу, подчеркивая роль католической церкви в противостоянии «импортированным идеологиям» — марксизму-ленинизму и маоизму. Габонский лидер предоставил в распоряжение Войтылы «Радио Африка 1», крупнейшую радиостанцию Западной Африки, которую сам же и основал в 1974 году. Благодаря этому понтифик смог обратиться не только к гражданам страны, но и к жителям всей Центральной Африки[807].

Под боком у Бонго, в Бенине, строился очередной социалистический рай, причем лидером этого процесса тоже был новообращенный мусульманин, постигший учение пророка после встречи с Каддафи, — Матье Кереку. Понтифика он принял в зале, украшенном портретами Маркса, Ленина и Сталина[808]. Впрочем, скоро Кереку вернется в христианство (протестантского толка), а Бонго, невзирая на ненависть к левым, в 1990 году женится на дочери конголезского лидера Дени Сассу-Нгессо, отъявленного социалиста. Африка являла собой удивительный сплав несочетаемого, мешанину обычаев и моды, от которой кружилась голова.

Но даже на этом фоне Экваториальная Гвинея выделялась своими крайностями и эксцентричным поведением лидеров. Основатель гвинейской независимости Франсиско Масиас Нгема, большой друг КНДР, закрыл все школы и газеты, а в церквях повесил свой портрет, приказав священникам твердить лозунги вроде «Нет бога, кроме Масиаса». В 1979 году он был свергнут и убит своим же племянником, успев, однако, сжечь часть валютного запаса страны, который держал в собственном доме. Причем расстреляли его марокканские солдаты, поскольку гвинейцы, даром что христиане, видели в нем колдуна. Новый пожизненный президент, Теодоро Обианг Нгема, отказался от самых одиозных мер дяди, но со временем тоже эволюционировал в «живого бога». Однако благодаря открытию в 1991 году залежей нефти страна вышла на первое место в черной Африке по уровню ВВП на душу населения (что не мешает половине жителей оставаться за чертой бедности).

Вот в таких-то странах Иоанн Павел II и взялся рассуждать о семейной чистоте, любви к ближнему и правах человека. Африка переживала муки рождения нового общества, путаясь в плаценте родоплеменного строя. Слово римско-католической церкви звучало здесь как проповедь мультикультурализма среди религиозных фанатиков.

* * *

Долгожданное паломничество Иоанна Павла II в Португалию, к стопам Мадонны Фатимской, совпало с началом войны между Аргентиной и Великобританией. Две страны поспорили о принадлежности Фолклендских островов, которые в Аргентине называют Мальвинскими и считают своей исторической территорией, незаконно отторгнутой британскими колонизаторами в 1833 году. Второго апреля на островах высадился аргентинский десант, а 1 мая англичане начали бомбить столицу региона Порт-Стэнли. 4 мая аргентинцы тяжело повредили ракетой новейший эсминец британских ВМФ «Шеффилд», после чего в боевых действиях наступил перерыв.

Иоанн Павел II прибыл в Фатиму 12 мая. Коленопреклоненный, он молился в часовне Явления Богородицы, перед статуей Мадонны, в корону которой вставили одну из пуль, выпущенных Агджой. «В стечении обстоятельств — но у Божьего Провидения нет стечений обстоятельств — я увидел призыв или, кто знает, может быть, указание обратить внимание на послание, которое родилось в этом месте…» — произнес Иоанн Павел II, обращаясь к тамошнему епископу[809].

Послание — это три фатимских откровения, полученных несколькими португальскими детьми во время встреч с Богородицей летом 1917 года. Два первых увидели свет 31 августа 1941 года, в разгар Второй мировой войны, и касались видения ада, а также содержали призыв посвятить Россию непорочному сердцу Богоматери, дабы эта страна не распространила «свои ошибки по всему миру, вызывая войны и гонения на церковь». Третье же повествует о гибели некоего священника в белых одеждах, которого убивают солдаты у подножия креста на горе после того, как он добирается туда через разрушенный город[810].

Третье откровение останется ватиканской тайной до 2000 года. Что же касается второго, то первосвященник выполнил завет Богородицы и посвятил Россию Ее Непорочному Сердцу, не смутившись тем, что это уже делал Пий XII в 1942 году. Впрочем, версия Иоанна Павла II не относилась прямо к России, а имела более глобальный характер. Войтыла поручил Непорочному Сердцу Мадонны весь мир, особенно же «народы, которые были объектом Твоей любви и заботы». Отдельно он упомянул две страны, «уже много дней ведущие боевые действия» — Аргентину и Великобританию. Римский папа молился за прекращение войны и за поиск взаимоприемлемого решения конфликта.