Иоанн Павел II. Поляк на Святом престоле

В январе 1990 года распался Союз коммунистов Югославии. К декабрю того же года сторонники сохранения федерации остались у власти только в Сербии и Черногории. С марта 1991 года начались сербско-хорватские вооруженные стычки, вскоре переросшие в войну. Рухнула коммунистическая диктатура и в Албании — заповеднике сталинизма на берегу Адриатики. Второго июля 1990 года пятитысячная толпа прорвалась на территорию нескольких посольств, чтобы получить убежище. В декабре произошло массовое восстание в Тиране, вынудившее власти дать санкцию на создание других партий. Мотором революции здесь, как и в Польше, выступили независимые профсоюзы, образованные тогда же, в декабре 1990 года. Спустя два месяца, 20 февраля 1991 года многотысячная толпа рабочих повалила статую Энвера Ходжи на площади Скандербега в столице страны. Первые свободные выборы, прошедшие в апреле, дали победу коммунистам, но их противники заявили о подтасовках и организовали всеобщую забастовку. Вскоре под давлением масс было образовано переходное правительство.

Двадцать первого июля 1990 года на Потсдамской площади Берлина состоялся грандиозный концерт Роджера Уотерса с участием приглашенных звезд: Синди Лаупер, Шиннед О’Коннор, Брайана Адамса и группы «Скорпионс», уже прославившейся гимном в честь перестройки «Ветер перемен». Никогда еще аллегорический образ стены, придуманный рокерами из «Пинк Флойд», не выглядел столь впечатляюще. Через три месяца, 3 октября, ГДР влилась в ФРГ. На карте Европы вновь появилась единая Германия.

Скорость перемен испугала даже западных лидеров. Еще в конце 1989 года ни Маргарет Тэтчер, ни Франсуа Миттеран, ни Джулио Андреотти не помышляли об объединении Германии. Итальянский премьер, чрезвычайно чувствительный к призракам пангерманизма, даже спустя две недели после прорыва Берлинской стены заверял сограждан, что «сегодня существование немецкого народа в двух государствах является фактом, который не подлежит обсуждению». Горбачев тоже не ожидал, что поднимется такой вихрь. Во время итальянского визита он говорил Войтыле и Андреотти, что стремление к воссоединению немецких государств абсурдно[1033]. И вот, спустя неполный год, этот «абсурд» осуществился.

Восьмого ноября 1990 года свои верительные грамоты представил римскому папе посол единой Германии. Это дало повод Войтыле провозгласить в приветственной речи, что Вторая мировая наконец закончена, но христиане тем не менее должны чувствовать раскаяние перед евреями, их старшими братьями, и постоянно размышлять над этим. Таких слов от Иоанна Павла II не ожидали. Раскаяние христиан? Ведь еще недавно, посещая ФРГ, Войтыла делал акцент на мученичестве немецкого клира, страдавшего от нацистских неоязычников, а теперь вдруг заговорил о коллективной вине христиан за Холокост. Поистине, римский папа умел удивлять.

Восемнадцатого ноября состоялся второй визит Горбачева в Ватикан. На этот раз советский лидер спешил на совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе (то самое, где объявят об окончании холодной войны) и по пути заглянул в Италию, чтобы обсудить с Джулио Андреотти, занимавшим тогда пост председателя Совета Европейского сообщества, конфликт в Персидском заливе. Оба политика выступали за мирное разрешение вопроса, римский папа тоже призывал к этому.

К моменту второй встречи с понтификом Горбачев уже был так подкован, что цитировал стихи из Библии[1034]. Теперь он был лауреатом Нобелевской премии мира и вдобавок мог козырнуть перед Войтылой недавно принятым в СССР законом о свободе совести и религиозных организаций. Аудиенция носила личный характер, после нее не прозвучало никаких речей для прессы. Сам генеральный секретарь в своих мемуарах не упоминает об этой встрече.

* * *

Иоанн Павел II мог чувствовать удовлетворение — исполнялось то, что он давно пророчил. Но понтифик не испытывал радости. Напротив, его терзала тревога за будущее. Ежегодное обращение к дипломатическому корпусу, с которым он выступил в середине января 1991 года, по мнению сотрудников советского МИДа, «<…> носило пессимистический и даже апокалиптический характер… Подобный подход Ватикана становится, похоже, обычным явлением… Либо европейцы… сумеют спастись вместе, либо все вместе погибнут <…> Основная установка, данная Иоанном Павлом II на 1991 год, заключается… в том, чтобы в отличие от 1990 года, ставшего годом свободы, 1991 год стал годом солидарности. Слово солидарность, судя по всему, прочно вошло в золотой фонд лексикона главы римско-католической церкви»[1035].