Иоаннида, или О Ливийской войне

Пока жрица изрекала пророчества, дух сбивал ее речь и препятствовал [ей], обманывая убогие умы слушавших. Такими вот обманами лживый Аммон подвел массалов. Ибо даже когда он вещает истину, он обволакивает ее туманом и таким образом расставляет свои словесные ловушки. Мавры действительно навечно овладели полями Бизацены и так и будут продолжать держать их – своими костями, переломанными силой Иоанна, нашего могучего полководца. И вождь Карказан действительно высоко пронесся посреди высоких стен карфагенской цитадели в окружении толпы – да затем, когда его шея была перерублена, вся Африка увидела, как его голову насадили на крепкий кол.

Лишенный рассудка и слишком доверяющий этим злым ответам, Карказан подготовил ужасную войну. Средь всех людей повсюду разлетелся слух, что Аммон предвозвестил племенам царство. Быстрые конные отряды примчались от горячих Сиртов и, выдвинув ложное притязание [на создание] империи, пригласили прочие дикие племена присоединиться к ним. Собравшаяся варварская масса становилась все больше и вооруженнее. Кавалерия и пехота резво присоединялись [к варварам], равно как и те, кто по обычаю мааров ездит на высоких верблюдах. В эту толпу вошли не только илагуаны и все те племена, что недавно принимали участие в войне, но и другие тоже – грубые насамоны, пашущие поля Сиртов и те, которые организуют хозяйство, как соседи земли гарамантов, и пьют из водоемов вдоль берегов плодородного Нила. Кто мог бы назвать или перечислить племена? Вы с таким же успехом могли бы пересчитать волны моря, капли воды в тучах, количество песчинок, вымываемых на берег, рыб, наполняющих весь океан, или птиц, которыми полна вся земля, ибо их было так же много, как и стеблей, произрастающих на пестром поле с приходом весны, как звезд на украшаемом ими небе.

Карказан, движущая сила войны, считал себя в безопасности, был храбр, располагая данной ему властью и войсками, починил своих идолов и знамена, и, еще более безумный, чем прежде, повел свои силы из окрестных районов. Он выступал против врага, подобно Антею, раз за разом побиваемому Гераклом. Древний гигант намеренно падал [на землю] и восстанавливал [силы] своего измотанного [схваткой] тела, просто касаясь песка[99], пока тиринфский победитель не разгадал его прием и, схватив противника со всей своей мощью, держал его могучее тело и сдавил его дикую шею так, чтоб тот не мог коснуться матери-земли, и всесильная смерть сомкнула глаза несчастного создания. Таким же образом, хотя и побежденный, Карказан обновил свою власть [за счет привлечения обитателей] Сирта и, не ведая, что вскорости умрет, вновь поднял оружие против врага. В тот момент ужас войны и бесчисленные и жестокие опасности темной ночи оставили сердца его людей.

Но смотрите: быстрый гонец спешит по земле, посланный великим Руфином, и вот уже мирные города Ливии устрашены докладом о том, что побежденные отряды противника вновь отправились на войну, отряды их кавалерии напали на западные земли, разоряя дома Триполи, и что под командой Карказана дикие племена двинулись под высокие стены Карфагена, сами себя назначая империей. Воин, которого отправили привезти послание нашему полководцу, достиг двора [правителя] Карфагена. Горький гнев пронзил сердце Иоанна, когда он выслушал доклад, но более благая мудрость, которой был отмечен праведный ум [Иоанна], сдержала его необоримую доблесть и вместо этого заставила исследовать ход событий. Он перебрал в сердце своем все обстоятельства и сфокусировал на них все внимание. Его проницательный ум быстро изучил положение вещей, все обозрев, все взвесив и хорошо обдумав и отметив смертельную опасность, [надвинувшуюся] со всех сторон. Затем, созвав, как обычно, помощников, он испросил их совета и открыл им собственные мысли и намерения: «Товарищи, илагуаны, которых мы победили и [теперь] должны победить снова, снова объявили войну и осмелились схватиться со знаменами, которые им уже довелось увидеть. Сейчас они заполонили поля Триполи, расхищая наворованное перебежчиком[100] и угрожая нашей земле. Я собираюсь выдвинуть знамена, пойти и встретить их многочисленные племена, ибо я хочу дать бой на чужой земле и изрубить врага вдалеке от наших полей, чтоб Африка, снова потрясенная жестоким разрушением, не погрязла бы в пущей разрухе. Меня заботят та [кровавая] плата, что нам придется заплатить, места, в которых нам предстоит биться, и непроходимые дороги. Но вы можете сами видеть, насколько скуден был урожай, и сама провинция потеряла много ресурсов в последней войне, посему и является, увы, слишком слабой, чтобы помогать нам. Наша большая армия не сможет выдержать недостаток еды. Если позволим врагу достичь даже самых отдаленных частей Бизацены, они поспешат уничтожить все в поисках добычи. Тогда война снова ввергнет эту изможденную страну в хаос. Подумайте обо всем этом и наставьте в решимости мой неопределившийся ум».