Йога питания. Психология и философия здорового образа жизни

Очевидно, что я естественным образом обращалась к чему-то, что давало мне утешение и ощущение комфорта. Почему некоторые из нас выбирают еду, а другие алкоголь, сигареты или секс? Все это индивидуальные формы, которые приобретает снежинка. Однако обращение к чему-либо за утешением – естественный процесс. Нас влечет то, что ассоциируется у нас с комфортом. И мой опыт однозначно указывает, что это неосознанный процесс. Это как выпить воды, когда испытываешь жажду.

Питание – весьма приятная составляющая жизни на этой планете. Очень приятно поесть, когда ты голоден. Помню в детстве, прежде чем жизнь стала сурова и недружелюбна по отношению ко мне, я поехала на ферму в Вермонт и резвилась там среди лесов и лугов. Время от времени я, разгоряченная и краснощекая, прибегала домой, чтобы слопать теплый хрустящий тост с растаявшим арахисовым маслом, запить его стаканом прохладного молока и немедля снова умчаться в поля, мгновенно забыв о своем полднике. А вечером меня манил запах курочки, которую жарила мама… Дом казался теплым и надежным местом, и я с нетерпением предвкушала ужин под звездным небом. А представьте себе младенца, которому стало тревожно и некомфортно из-за безымянной пустоты внутри, – а затем его берут на руки и кормят теплым несущим покой молоком. Для некоторых из нас – пожалуй, для многих – пища тесно ассоциируется с теплом, комфортом и безопасностью. И мы обращаемся к ней столь же естественно, как жаждущий тянется к воде.

Влечение и отвращение – реакции простые, но при этом, как подсказывает мой врачебный и человеческий опыт, они служат объяснением очень многих процессов, которые мы наблюдаем, изучая поведение человека. Все мы хотим чувствовать себя хорошо. И все избегаем ситуаций, когда чувствуем себя плохо. Поэтому мы ищем то, что дает нам приятные ощущения. Наша способность к незамутненному видению изначально не слишком стабильна в силу того факта, что мы – люди. А если ее еще больше притупляют всевозможные травмы, лишения и другие источники эмоциональных страданий, то мы можем зациклиться на себе самих либо на каких-то неодушевленных предметах в попытке как-то приспособиться к этому непредсказуемому и сложному миру. Если нам не удается удовлетворить свои базовые потребности, мы склонны к фиксации на каких-то заменителях. Если мы чувствуем отчужденность в кругу людей, то порой находим утешение в жевании и проглатывании, и этот процесс как бы помогает нам соединить разрозненные фрагменты нашего опыта. В описанном мною детском опыте, когда я ела хрустящие тосты с арахисовым маслом, это была естественная приятная деятельность, вторичная по отношению к радостям, которые я испытывала, играя в лесу и в поле. А вот еда перед телевизором – это уже самостоятельный опыт. Магнетизм влечения («я хочу чувствовать себя хорошо») начинает плотно ассоциироваться с комфортом, ощущаемым тогда, когда мы жуем и глотаем, и происходит это в силу отсутствия других, более полезных для личностного развития удовольствий.

Если нам не удается удовлетворить свои базовые потребности, мы склонны к фиксации на каких-то заменителях.

И тут в дело вступает эго. Слово «эго» можно использовать как в уничижительном смысле («у него раздутое эго»), так и для описания одной из главных функций ума. Согласно Фрейду, эго является посредником между ид, или инстинктивными потребностями, и суперэго, или сознанием. Иными словами, эго привносит в нашу жизнь принцип реальности – способность удовлетворять свои потребности (ид) способами, которые согласуются с социальными ограничениями (суперэго). Эго требуется для того, чтобы эффективно действовать в этом мире. В противном случае вы оказываетесь во власти собственного ид («Я хочу этого, причем хочу сейчас же!»), но при этом вас постоянно терзает ваше суперэго («Противная девчонка, тебе должно быть стыдно!»).

Посмотрите на это так: ваше эго вытаскивает вас из кровати рано утром, когда вы предпочли бы еще поспать. Ваше эго заставляет вас разумно управлять своими расходами и платить налоги. Можно представить себе диалог (или «триалог») приблизительно следующего содержания. Ид говорит: «Ах, в постели так тепло и уютно. Хочу проваляться здесь целый день». Тут в беседу вмешивается суперэго (в данном случае оно жесткое и суровое, хотя суперэго не всегда бывает именно таким): «Слушай ты, лентяйка разэтакая! Выбирайся из-под одеяла и займись делом! Почему это ты до сих пор валяешься в постели?» В оптимальном случае здесь в разговор в качестве посредника вступает эго: «Ладно, действительно пора вставать. Ты, конечно, очень устала, но только начни двигаться и почувствуешь себя лучше. И еще советую тебе ложиться спать пораньше».