Йога Васиштхи Том 1

28–30. Пока, прибегнув к наилучшим из усилий и победив слона своего ума, ты не обрел в сердце хотя бы одно из этих качеств, дальнейшее приближение к высшему невозможно. Потому, о Рама, пока твои зубы не начнут скрипеть в усилиях по обретению этих качеств ума, будь ты богом, небожителем, человеком или деревом, ты не сможешь достичь высшего, о сильнейший.

31–35. Когда даже одно из этих качеств становится твоим и приносит свой плод, все заблуждения беспокойного ума исчезают в один миг. Если развивается одно из этих начал, растут все, принося победу над невежеством. Если же усиливается всего лишь одно заблуждение, укрепляются все ошибки, разрушающие хорошие качества. В умах людей распростерся лес заблуждений, в котором меж двух крутых берегов верного и неверного денно и нощно течет стремительная река желаний и обусловленностей. К какому берегу этой реки ты стремишься, прилагая усилия, того берега и достигаешь. Зная это, поступай так, как пожелаешь. Пусть в лесу ума поток твоих усилий приближает тебя к верному берегу. Тогда, о лучший из разумных, тебя не унесут бурные воды мирского существования.

Такова сарга шестнадцатая «Четвертый привратник, следование истине в обществе мудрых» книги второй «О пути искателя» Маха-Рамаяны Шри Васиштхи, ведущей к Освобождению, записанной Валмики.

Сарга 17. Содержание этого писания.

Васиштха сказал:

1–3. О Рама, лишь тот, кто обладает внутренним различением, достоин слушать эти речи мудрости. Так, только царь достоин обучения премудростям управления государством. Лучший из лучших, сосуд благородных качеств, далекий от общества глупцов, готов к исследованию истины, как чистые осенние небеса достойны красоты полной луны. Ты обладаешь надлежащими качествами, поэтому сосредоточенно внимай речи, уничтожающей заблуждения ума, которую я собираюсь произнести.

4–5. Того, чье исполняющее желания древо благих заслуг склонилось под весом созревших плодов, мои слова приведут к освобождению. Только лишь достойный, имеющий эти качества, сможет внять моим рассуждениям, чистым и возвышенным, приводящим к окончательному пробуждению, и никто другой.

6–7. Это писание представляет самую суть учения, приводящего к освобождению. Оно состоит из тридцати двух тысяч строф, и его понимание дарует нирвану. Как лампа светит любому бодрствующему человеку, хочет он того или нет, так и это писание ведет к освобождению, желаешь ты того или нет.

8–9. Это писание, изученное самостоятельно или услышанное от другого и постигнутое, пресекает заблуждения и приносит блаженство единства, как будто очищая водами святого Ганга. Как при ближайшем рассмотрении исчезает привидевшаяся змея, оказываясь просто веревкой, так же при внимательном изучении этого писания пропадают страдания сансары.

10–12. В этом писании шесть книг, каждая из которых полна логических размышлений, прекрасных иллюстраций и описаний, направляющих ум к истине. Первая книга называется «О разочаровании». При ее изучении усиливается бесстрастие внимающего, как от дождей растет дерево в пустыне. В размышлении над этой книгой, в которой полторы тысячи строф, благодаря пониманию умножается чистота ума, как проявляется чистота драгоценного камня при полировке.

13–14. Затем следует книга, называемая «О пути искателя». Она состоит из тысячи разумно сложенных и логичных строф. В ней описаны качества, необходимые достойному искателю.

14–15. Далее следует книга «О создании», полная примеров и объяснений. В ней семь тысяч строф, приносящих знание истины. Здесь мир видящего и видимого в форме понятий «я» и «ты» объясняется как несуществующий и только воображаемый существующим. Внимательное слушание этой книги приводит к пониманию всего мира.

17–24. Мир, раскинувшийся понятиями «я» и «ты», с различными землями, пространством и горами, нематериален, в нем нет гор и долин. В нем нет земли и прочих материальных элементов мироздания, как нет их в воображаемом воздушном замке. Он простерся вокруг, как фантазия, и не существует, как то, что видится во сне. В силу бессмысленности он подобен видимости небесного города, иллюзии двух лун в восприятии пьяного или воде в мираже; кажущейся качающейся и движущейся горе, видимой с плывущего корабля, хотя гора неподвижна; воображенному демону, не имеющему причины, но тем не менее зримому; вымышленной истории, жемчужному ожерелью в небесах, видимости браслета в золоте или волн в воде; синеве неба, которая нереальна, но видится; прекрасному наваждению, в котором нет ни стен, ни вещей; картине, зримой во сне или в небесах, но никем не нарисованной; изображению огня, который пылает, не горя. Поэтому то, что обозначается словом «мир», нереально по сути и возникает, как видимость гирлянды цветов в танце пены на волнах.